История Индии - [4]

Но климат решил иначе. «Индия представляет собой амальгаму разных стран и отчаянных попыток создать из нее единое целое»^{4}. Как писал Фернан Бродель, только британцы смогли править всем субконтинентом. Интеграции не возникало, потому что людская масса была огромна, а население слишком многочисленно и разнолико. Но, как ни странно, делая акцент на особенностях окружающей среды, Бродель упустил более очевидное объяснение. Объединение не происходило и интеграция не возникала потому, что география была одинаковой, а вот гидрография вносила различия.

В Индии преобладают тропические температуры, и большую часть года дожди не выпадают. Значит, урожай зависит от короткого сезона юго-западных муссонов. Дожди идут в период с июля по сентябрь, причем неравномерно по территории страны. Количество осадков и степень, с которой в данной местности они могут быть усвоены, стали определяющими факторами. Там, где вода дольше всего задерживалась рельефом, сельское хозяйство развивалось, население росло, образовывались социальные группы. ТЬм, где воды не хватало, росли редкие сухие кустарники, красовались пустые проплешины и каменистые плато, разделяя более благополучные места поселений.

Озера, длинные реки с небольшими порогами, такие как Ганг и Инд, особенно в половодье, которое усиливалось благодаря таявшему в горах снегу, использовались для пополнения запасов воды. В северной Индии от этих рек зависело многое, хотя на протяжении веков менялись площадь земель, которые они орошали, течение рек и даже их число. В разные временные периоды индийская история воспевает великие реки. То Инд в нижнем течении в числе Пяти рек (Пенджаб, «пандж аб»), его притоков. То Две реки (Доаб, «до аб)», область между Джамной и средним течением Пшга, в восточном Уттар-Прадеше и Бихаре.

Могучие системы рек северной Индии известны как самые орошаемые и подходящие для земледелия зоны. И хотя этих зон было несколько, в 1-м тысячелетии дон. э. они слились, образовав плодородный коридор с плотным населением, с северо-запада, где сейчас Пакистан, до Бихара на востоке. Здесь впервые появились меновая торговля, культурное единство и политическое соперничество. Коридор превратился в широкий пояс государств-соперников, сходных идеалами, имеющих общие традиции и претендующих на превосходство. Именно так зарождалась идея всеиндийского владычества у таких строителей империй, как Маурьи, Гупты и Вардханы.

Если позволяла почва, в других реках тоже устраивались открытые водохранилища. На дальнем юге Тамилнад с наступлением ноября и еще несколько недель после прекращения дождей выглядит с высоты как сплошная зона наводнения. Там лоскутные одеяла полей устроены так хитро, что их края образуют резервуары и, прежде чем вода неизбежно высыхала или просто заканчивалась, успевает вырасти рис. Поскольку на полуострове, в отличие от севера, нет заливных лугов, для земледельческих поселков приспособили склоны Западных Гхатов. Мелкие, но многочисленные, как на побережье Кералы, поля обильно орошались.

В других регионах геология позволяла запасать воду в подземных хранилищах. Ее трудолюбиво добывали из колодцев, чтобы полить ограниченный участок земли. При освоении особенно засушливых районов эта подземная вода была единственной, какую удавалось добыть. А поскольку больше половины субконтинента получает менее 80 см осадков в год, таких мест много. Ко всему пространству между западными пустынями Синда — Раджастхана и засушливой частью центральной Индии и Деканским плоскогорьем на полуострове иногда добавлялся широкий пояс, проходящий с севера на юг. Практически определение довольно нечетко, ведь даже «Декан» — скорее удобное название, чем природный объект. Кроме того, этот пояс пересекают крупные реки — Чамбал и Бетва (притоки Джамны), идущие с севера на юг, они образуют коридоры между долиной Ганга и полуостровом. Еще пустоши Индии разрезает Нармада, текущая на запад, образуя четкую границу север — юг. В истории она сыграла роль индийского Рубикона между северными районами и полуостровом. Микрозоны. в которых отмечалось наличие воды, пятнами усеивали Раджастхан и Декан. В исторические времена за обладание ими боролись почти все крупные династии.

Как в лесах и болотах, в засушливых местах тоже имелось свое скудное население— кочевники, обычно воинственные и разводившие лошадей. Засушливые области служили не столь мощными барьерами, как моря и горы Европы. Но все-таки эффект был. Барьеры вызывали разделение, увеличивали различия и со временем приводили к столкновениям интересов правителей. Так рождался великий индийский парадокс, когда страна приветствовала присоединение к какому-нибудь царству, а множество мелких правителей считали своим долгом оказать сопротивление.

В социокультурном смысле этот парадокс, вызванный климатом, выглядит еще более жестко. Он касается чувства «региональности», которое сейчас развито на субконтиненте. В благодатных, орошаемых зонах, где концентрировалось население, прирост сельскохозяйственного продукта вызывал развитие и в других сферах. Археологи отметили этот процесс по зонам распространения оружия и керамики определенного вида. Такие находки позволяли выделить орошаемые области, которые в разное время мигрировали от севера Инда до долины Ганга, Гуджарата, Малвы и до побережья Ориссы в средней Индии. На юге наблюдалось похожее расхождение, хотя там археологических следов часто не находили. Кроме немногих изделий каменного века, история южной Индии не показывает признаков развития вплоть до самого конца 1-го тысячелетия до н. э.