История Индии - [19]

«Арианизированное» общество можно определить как общество, в котором главенствует определенный язык (санскрит), имеются авторитетные жрецы (брахманы), а также создана иерархическая социальная структура (касты). Чтобы установить эти три «столпа арианизации» где-нибудь в Керале или на острове Ява, не требовалось масштабного переселения. Как будет видно, процесс постепенного перенесения культуры может идти как без массовой миграции населения, так и без насильственного насаждения новых порядков. Небольшая группа искателей приключений, торговцев, проповедников, неся с собой более передовые технологии и более убедительную систему взглядов, может привести к продолжительной и устойчивой «арианизации» общества без всякого антагонизма с местным населением — особенно если пришельцы готовы идти на компромисс с существующими обычаями.

Хорошо известно, что антагонизм между «даса» и ариями-скотоводами, по их собственному признанию, имелся в наличии. Но был и компромисс: арии впитывали технологии «даса», их культы, слова их языка, вводили отдельные кланы и вождей «даса» в свое общество. Несмотря на важность поддержания чистоты санскрита, имеются намеки на существование «ария-дасовского» двуязычия. Со своими лошадьми и колесницами — блестящими символами нового уклада жизни, с детально разработанными ритуалами жертвоприношений — арии могли добиться признания своего превосходства просто в результате создания привлекательного образа в глазах местного населения и культурного осмоса. В этом случае вторжение ариев и завоевание ими Индии оказывается очередным мифом, направляющим исследователей по ложному пути, таким же мифом, как существование арийской расы.

Следует подчеркнуть, что во втором тысячелетии до нашей эры упомянутые «три столпа арианизации» — язык, жрецы и социальная иерархия — только начинали складываться. Они упоминаются в ранних ведах, но в неразвитом виде. Они проявляются лишь в контексте отношений между ариями и различными местными народами. Вполне возможно, что последние внесли свой вклад или даже участвовали в создании этих «столпов». Арийская культура сама по себе могла быть гибридом, и тогда термин «арианизация» просто теряет смысл.

Хвала щедрым дарам

Подобные предположения правомерны, поскольку ведийская литература — неважный источник исторических сведений. «Ригведа» — старейший из текстов, созданный, вероятно, около 1100 года до н. э. — состоит из десяти мандал (или «циклов»), включающих гимны богам и наставления по проведению жертвоприношений. Хотя обычно она считается наиболее содержательным из ведийских текстов, все, что касается образа жизни, организации и устремлений ариев, «скрыто под огромным количеством сухих стереотипных молитвенных обращений, относящихся еще к индо-иранскому времени [то есть ко времени до прихода ариев в Индию] и сохранявшихся многими поколениями жрецов, чьей единственной целью было совершение служб». Далее доктор Б. К. Гкош из Калькуттского университета приводит цитату из первой мандалы. Он называет ее «худшей в «Ригведе»: кажется, что даже ее создатель-брахман предчувствует неудачу. Хотя, что касается содержания, она вполне типична:

Не слабые восхваления я благодарно приношу

(Царю) Бхавье, живущему на Синдху,

(Тому) кто мне назначил тысячу выжиманий (сомы),

(Кто) царь непобедимый, ищущий славы.

Сто слитков золота от царя, взывающего о помощи,

Сто подаренных коней я получил сразу,

Сто коров — я, Кашкивант, от владыки.

До неба протянулась (его) немеркнущая слава.

«Этот унылый гимн, — пишет доктор Гкош, — заканчивается двумя стихами, примечательными исключительно своей непристойностью»^{23}.

«(Та,) что трепещет, как самка кашики,

Когда ее прижмут (и) обхватят,

Сладострастная дает мне

Сто упоительных любовных излияний».

«Прижмись ко мне покрепче!

Не думай, что у меня их мало:

Я вся покрыта волосками.

Как овечка у Гандхари!»^{24}

Более поздние ведийские сборники («Самаведа», «Яджурведа» и «Атхарваведа») повторяют и дополняют стихотворения «Ригведы», но редко их проясняют. Более поздние брахманы и упанишады, исследуя мистический и метафизический смысл вед, важны для понимания путей развития индийской философии, но мало что дают историку. Веды, «безводная пустыня пустых рассуждений о религиозных церемониях», также не отвечают высоким стандартам доктора Гкоша. Он постоянно называет их «вульгарными», «отталкивающими», «интересными исключительно изучающим анормальную психологию» и «занудными до тошноты».

Однако в ведах, особенно в «Ригведе», есть гимны, потрясающие своим лиризмом. Многие из них посвящены прелестной богине утренней зари Ушас. Каждое утро она показывается людям, стройная, обнаженная, с телом, блестящим после купания. Другие посвящены богине ночи Ратри, чьи глаза — звезды — смотрят, как люди отправляются на покой, подобно птицам, летящим в свои гнезда. Даже в современных литературных переводах эти жемчужины описательной поэзии древнейших времен говорят о том, что арии были способны на большее, чем приземленные песни скотоводов и чванливых возничих боевых колесниц. Еще не существовало первых признаков цивилизации — прибавочного продукта, социальной и функциональной специализации, централизованной власти, урбанизации, — но народ вед уже достиг лингвистического мастерства и начал изучать логику построения этого замечательного языка.