История Индии - [44]

Некоторые школы не имели общеиндийского значения, но все они оказали немалое влияние на развитие идей и представлений как этой, так и последующих эпох. Буддийская традиция называет имена шести «еретических» учителей, с которыми буддисты воли жаркие споры. Среди них находятся и создатели двух важнейших реформационных течений — джайнизма и адживикизма.

Джайнизм и его учение

Наиболее ранней неортодоксальной религией Индии явился джайнизм. Время зарождения и имя создателя новой веры сохранила нам древняя традиция. Им является Вардхамана, кшатрий из Видехи (современный Бихар), живший в VI в, до н. э. В возрасте 28 лет он покинул отчий дом, удалился в лес и предался аскетизму и философским раздумьям (связь умерщвления плоти и выражаемой таким путем отрешенности от обычных людских интересов и слабостей со способностью человека к умственному сосредоточению представлялась древнему индийцу самоочевидной, слова «аскет» и «мудрец» были для него синонимами). После 12 лет подвижничества у него выкристаллизовались положения нового учения. Впоследствии он проповедовал в различных частях Индии и собрал вокруг себя множество учеников. Вардхамана прожил более 80 лет; первоначально его учение утвердилось только в Бихаре, где у него были влиятельные покровители, позднее очаги этого учения возникли в самых отдаленных районах Индии. Основателя стали называть Махавира (великий герой) или Джина (победитель); эти почетные титулы нередко прилагались к особо почитаемым религиозным учителям (от последнего эпитета пошло и название учения — джайнизм, т. е. связанное с Джиной). К непосредственным носителям новой религии, которые вели монашеский образ жизни, прибавились многочисленные миряне, т. е. светские ее приверженцы, не отказывавшиеся от имущества и семьи, но соблюдавшие определенные, (выработанные джайнизмом ритуалы. С течением времени джайнизм превращается в существенный фактор не только культурной, но и социальной жизни Индии[4].

В раннеджайнских сочинениях излагается существо провозглашенного Джиной (и развитого его ближайшими последователями) учения. Основой представлений о мире служит здесь (как и в других современных ему системах) непосредственное, чувственно получаемое знание о вещах; этот своеобразный реализм вообще присущ большинству учений, создававшихся в древности (и не только в Индии). Джайнизм не знает противопоставления материального и духовного; способность людей чувствовать и мыслить — такое же естественное проявление жизни, как и процессы в окружающей человека природе. На первый взгляд это положение можно считать шагом к материализму, и отчасти такое истолкование правомерно, но именно отчасти, так как джайнизм последовательно развивает обе заключенные в нем возможности логической интерпретации: он не только «материализирует» духовное, но и «одушевляет» материальное. Архаическое учение о душе доводится в нем до своей крайней точки. Душа присутствует во всех вещах, ее имеют растения и даже камни. Души существуют вечно и не были созданы богами.

Наравне с данными непосредственного опыта джайны признают реальность категорий, порожденных мышлением Вед и Упанишад: так, они верят в перерождение и в закон кармы, определяющей новое воплощение существа в соответствии с его прошлыми деяниями.

Признаваемая джайнизмом всеобщая одушевленность природы как нельзя лучше уживается с этим воззрением, всякая грань между различными видами существ исчезает: человек может обратиться в камень, а камень — в конце концов подняться до человеческой природы. Закон кармы определяет положение души, которая может попасть в животное, человеческое, божественное или адское состояние.

Подобно большинству древнеиндийских учений, джайнизм считает своей основной целью не познание, как таковое, а выработку предписаний и норм, которые помогли бы человеку в практическом осуществлении религиозного идеала. Как и в Упанишадах, джайнизм видит его в «окончательном освобождении», т. е. в преодолении всех страстей и привязанностей и растворении существа в безличном вселенском целом. Когда это состояние достигнуто человеком, он выходит из подчинения всем естественным законам существования и никогда вновь более не возродится. «Освобожденный» выше всего в мире, он превосходит даже богов, так как они также подвластны закону кармы. Люди, и особенно архаты (т. е. достигшие полной святости), стоят более высоко, чем боги, потому что боги не могут достигнуть состояния архатства. Чтобы освободиться, богу нужно возродиться среди людей, в мире людском. Путь к освобождению состоит в необыкновенно суровом аскетизме, воздержании, умерщвлении плоти.

Единственный значительный раскол в истории джайнской веры был связан как раз с аскетической практикой: шветамбары (одетые в белое) подверглись осуждению со стороны наиболее ортодоксальной группировки, отвергавшей всякую одежду; приверженцы ее именовались дигамбарами (т. е. те, кому одеждой служат стороны света).

«Освободиться» могла только душа аскета, а не мирянина. И не случайно, что в джайнизме аскетическая практика получила столь большое развитие, значительно большее, чем в остальных древнеиндийских религиях. Даже само обозначение Махавиры — Джина, т. е. «победитель», было связано с победой над цепью перерождений, над мирскими чувствами и носило аскетическое содержание.