История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг. - [29]

С XIV века в кухне московитов появляется пастила, которую приготовляли на основе пюре из печеных яблок, с добавлением сахара и яичного белка. Ещё одно сладкое блюдо московитов — смоква, нечто среднее между мармеладом и пастилой. И пастила, и смоква неизвестны беларуской национальной кухне.

Итак, мы видим, что русская кухня совсем не похожа на беларускую.

7. Разные национальные характеры

Национальный характер всякого народа представляет собой целостную систему, с присущей ей иерархией качеств и черт, доминирующих в образе мыслей и стереотипах поведения данной нации. Национальный характер весьма устойчив, его качества и черты передаются из поколения в поколение с минимальной коррекцией. В связи с этим многие исследователи обращают внимание на существенную роль национального характера в исторических судьбах народов.

Проблема национального характера сложна, для её адекватного постижения необходим комплексный подход, объединяющий усилия психологов и философов, историков и культурологов, этнографов и социологов. Дать глубокий анализ этой проблемы в небольшой статье — задача совершенно невыполнимая. Поэтому ограничусь тем, что приведу мнения некоторых исследователей проблемы, свидетельствующие о принципиальных различиях в характерах русского и беларуского этносов прошлых эпох.

О русском национальном характере

Популярный в дореволюционной России публицист и историк К. Д. Кавелин писал в книге «Наш умственный строй» (1882 год):

«Вы будете превозносить простоту, кротость, смирение, незлобливость, сердечную доброту русского народа: а другой, не с меньшим основанием, укажет на его наклонность к воровству, обману, плутовству, пьянству, на дикое и безобразное отношение к женщине; вам приведут множество примеров жесткости и бесчеловечия. Кто же прав: те ли, которые превозносят нравственные качества русского народа до небес, или те, которые смешивают его с грязью? Каждому не раз случалось останавливаться в раздумье перед этим вопросом».

Знаменитый историк Василий Ключевский (1841–1911) дал два предельно кратких определения сущности русского национального характера.

Первое: «Лихой человек на коне посреди бескрайней степи»[26].

Второе: «Поскреби русского — и под ним окажется татарин».

Несомненно, он подразумевал азиатскую ментальность Орды, а не что-то конкретно этническое, ибо русские, конечно, не татары.

Писатель Максим Горький в 1922 году опубликовал в Берлине статью «О русском крестьянстве». В СССР её перепечатали только однажды — в 1990 году в журнале «Огонек», под весьма примечательным названием — «О жестокости русского народа». Вот несколько выдержек из нее.

«Русский крестьянин сотни лет мечтает о каком-то государстве без права влияния на волю личности, на свободу её действий, — о государстве без власти над человеком. В несбыточной надежде достичь равенства всех при неограниченной свободе каждого, народ русский пытался opганизовать такое государство в форме казачества… Ещё до сего дня в темной душе русского сектанта не умерло представление о каком-то сказочном «Опоньском царстве», оно cуществует где-то «на краю земли», и в нем люди живут безмятежно, не зная «антихристовой суеты»…

В русском крестьянине как бы ещё не изжит инстинкт кочевника, он смотрит на труд пахаря как на проклятие Божье и болеет «охотой к перемене мест». У него почти отсутствует — во всяком случае, очень слабо развито — боевое желание укрепиться на избранной точке и влиять на окружающую среду в своих интересах»…

«Я думаю, что русскому народу исключительно — так же исключительно, как англичанину чувство юмора — свойственно чувство особенной жестокости, хладнокровной и как бы испытывающей пределы человеческого терпения к боли, как бы изучающей цепкость, стойкость жизни. В русской жестокости чувствуется дьявольская изощренность, в ней есть нечто тонкое, изысканное.

Это свойство едва ли можно объяснить словами «психоз», «садизм», словами, которые, в сущности, и вообще ничего не объясняют. Наследие алкоголизма? Не думаю, чтоб русский народ был отравлен ядом алкоголя более других народов Европы, хотя допустимо, что при плохом питании русского крестьянства яд алкоголя действует на психику сильнее в России, чем в других странах, где питание народа обильнее и разнообразнее. Можно допустить, что на развитие затейливой жестокости влияло чтение житий святых великомучеников, — любимое чтение грамотеев в глухих деревнях.

Если б факты жестокости являлись выражением извращенной психологии единиц — о них можно было не говорить, в этом случае они материал психиатра, а не бытописателя. Но я имею в виду только коллективные забавы муками человека…

Думаю, что нигде не бьют женщин так безжалостно и страшно, как в русской деревне, и, вероятно, ни в одной стране нет таких вот пословиц-советов: «Бей жену обухом, припади да понюхай — дышит — морочит, ещё хочет». «Жена дважды мила бывает: когда в дом ведут, да когда в могилу несут». «На бабу да на скотину суда нет». «Чем больше бабу бьешь, тем щи вкуснее». Сотни таких афоризмов, — в них заключена веками нажитая мудрость народа, — обращаются в деревне, эти советы слышат, на них воспитываются дети.