История и география загробного мира - [55]

Крыша Вальгаллы используется как пастбище для козы Хейдрун, которая вместо молока дает «мед сверкающий». Здесь же объедает листву Иггдрасиля олень Эйктюрнир; падающая с его рогов влага дает начало всем земным рекам, что лишний раз подтверждает небесную версию расположения Асгарда. Еще одно примечательное животное, обитающее в Вальгалле, – петух Гуллинкамби, который своим пением будит эйнхериев по утрам. Интересно, что во владениях Хель ему вторит другой, черно-красный петух. Из прочих домашних животных можно отметить ручных волков и воронов Одина, которые, впрочем, не имеют прямого отношения к загробной жизни. Зато самое прямое отношение к ней имеет проживающий здесь же вепрь Сэхримнир. Судьба его крайне неоднозначна: с одной стороны, вепрь бессмертен, он снова и снова возрождается к жизни, с другой стороны, несчастное животное каждый день умерщвляется и повар Андхримнир варит его мясо для эйнхериев.

Как ни странно, такое однообразное меню не приедается воинам. Кроме свинины в рацион эйнхериев входит пиво, которое подносят им валькирии – воинственные девы, во время земных битв участвующие в решении судеб героев. Возможно, здесь же присутствуют и женщины, которые отправились в Вальгаллу с павшими конунгами в качестве их добровольных или принудительных спутниц.

Свободное от пиров время жители Вальгаллы проводят в битвах, которые, впрочем, для них теперь безопасны. Бог Один обеспечивает их всем необходимым, кроме того, они могут пользоваться богатствами, захваченными с земли. Предусмотрительный Один, опасаясь, что родственники погибших воинов не всегда будут устраивать им достаточно богатые похороны, ввел обычай, по которому каждый мог еще при жизни позаботиться о своем загробном благополучии. Особая мудрость Всеотца сказалась в том, что предназначенные для Вальгаллы богатства отнюдь не следовало сжигать или каким‐либо образом уничтожать; не надо было и вкладывать их в строительство бесполезных в земной жизни гробниц. Один повелел, чтобы в Вальгалле «каждый мог пользоваться тем, что он сам закопал в землю». Поэтому, закапывая клад, скандинавы могли впоследствии воспользоваться им хоть в земной, хоть в загробной жизни (этот указ привел к образованию в землях Скандинавии невероятного количества кладов, что крайне благотворно сказалось не только на судьбах покойных норманнов, но и на судьбах современных археологов).

Таким образом, павшие воины, обитавшие в Вальгалле (и, по‐видимому, в Фолькванге), были обеспечены всеми радостями жизни, кроме семейных – валькирии были боевыми подругами и любовницами, но не женами. Да и самих валькирий было, вероятно, не так уж и много: в «Старшей Эдде» они перечисляются поименно. Быть может, именно это дало Одину – несмотря на то что он сам обустраивал Вальгаллу по своему вкусу – основание сказать: «Лучше живым быть, нежели мертвым».

Не известно, как отразилась христианизация на судьбах Асгарда, однако есть веские основания думать, что царство Хель было присоединено к христианскому аду. «Большая сага об Олаве, сыне Трюггви» описывает, как в самом конце десятого века некоему исландцу, Торстейну, прозванному «Мороз», выпало сомнительное удовольствие пообщаться с чертом. Черт отрекомендовался Торстейну как Торкель Тощий, погибший (предположительно в восьмом веке) вместе с датским конунгом Харальдом Боезубом, и заявил, что явился прямо из ада. Сага дословно сохранила реакцию любознательного исландца: «Ну и как там?» Выяснилось, что «там», в числе прочих обитателей, терпят адскую муку двое древних героев – уже упомянутый Сигурд, который топит печь, и Старкад Старый; оба они жили задолго до христианизации германцев, а тем более скандинавов.

Сколь ни отрывочна эта информация, на ее основе можно сделать некоторые выводы, а именно: владения Хель, как и греко-римский Аид, вошли в состав христианского ада. При этом часть местного населения, очевидно, стала сотрудничать с новой властью; так, упомянутый Торкель стал бесом. Это предположение объясняет, почему во всех германских и скандинавских языках слово, означающее «ад», происходит от «Хель»…

Интересно, что Вальгалла была не единственной в Европе загробной областью, населенной преимущественно лицами одного пола. Древним кельтам были хорошо известны так называемые Острова Женщин, или Страна Женщин, или страна Эмайн (не путать с Эмайн-Махой – древней столицей севера Ирландии). Память о них сохранили ирландские саги. Некоторые исследователи отождествляют эти места с загробным миром. «Там неведома горесть и неведом обман», там люди слушают «сладкую музыку» и пьют «лучшее из вин». На лугах Эмайн пасутся желто-золотые, красные и небесно-голубые кони, а птицы «славным созвучием голосов» ежечасно сообщают время.

О географическом положении Страны Женщин сага «Плавание Брана, сына Фебала» сообщает следующее:

Есть трижды пятьдесят островов

Средь океана, от нас на запад.

Больше Ирландии вдвое

Каждый из них, или втрое.

Вопреки своему названию Страна Женщин была населена гражданами обоего пола (хотя, вероятно, перевес женщин значителен). Есть основание думать, что женщины, действительно являясь коренными жителями островов, по крайней мере начиная со второго века нашей эры стали активно склонять к переселению в Эмайн мужское население Ирландии. Сага «Исчезновение Кондлы Прекрасного» сообщает, как к названному Кондле явилась незнакомка «в невиданной одежде» и соблазнила его рассказами о волшебном крае, лежащем за морем.