История Халифата. Том 2. Эпоха великих завоеваний, 633—656 - [22]

Что случилось с армией Джалинyса, который не дождался Нарсе, не очень ясно. Согласно версии Сайфа, Абу Убайд встретил ее у Бакусйаса в округе Барусма (между Хирой и Вавилоном) и обратил в бегство [+145]. Тогда Рустам отправил против арабов двенадцатитысячную армию во главе с Бахманом Джазавайхом (Джадуйе), которому была вручена национальная реликвия Ирана — "знамя Кавиев". B нее вошли и остатки отряда Джалинуса. Эта армия подошла к мосту через Евфрат около Хиры. Но есть и другая версия — Абу Убайд встретил около Вавилова объединенную армию Бахмана и Джалинусa, не принял боя и отступил за Евфрат [+146].

Персидский полководец остановился перед наплавным мостом у Кусс ан-Натифа напротив Хиры, но переправляться не стал, а предложил Абу Убайду выбирать, на каком берегу он предпочитает сразиться. Для нас это выглядит странно, но, возможно, в то время существовал своеобразный воинский кодекс чести, по которому сильнейшая сторона предоставляла другой выбор места сражения [+147]

На военном совете большинство высказалось за то, чтобы остаться на западном берегу, сохраняя место для маневра. Но Абу Убайд, опьяненный предыдущими победами, приказал переправляться. Персы не мешали переправе и дали арабам построиться в боевой порядок.

На восточном берегу мусульманская армия оказалась в затруднительном положении: перед ней стоял превосходящий по численности противник, а возможности маневра были ограниченны — Евфрaт за спиной не позволял применить излюбленную военную хитрость бедуинов — притворное бегство с целью заманить в засаду, обходные движения конницы были затруднены оросительными каналами.

B субботу 26 ноября началась ожесточенная битва [+148], исход которой долгое время был неясен. Арабы отбивали все атаки, нанося противнику значительный урон, но много хлопот им причинял слон. Абу Убайд сам вышел против него и отрубил хобот, но был затоптан обезумевшим от боли животным (по другим данным, слон упал и задавил его). Один за другим брали знамя и гибли назначенные перед боем заместители из его родного племени сакиф, в том числе брат и сын. B момент, когда арабы стали подаваться под натиском противника, один из мусульманских воинов (историки называют разные имена), желая заставить своих собратьев биться до конца, перерубил канат, связывавший суда, и мост распался. Однако результат получился неожиданный — началась паника, мусульманские воины, давя друг друга, стали бросаться в воду и тонуть, персы избивали бегущих. Только мужество ал-Мусанны спасло их от полного истребления: с небольшой группой храбрецов он прикрыл бегущих, дал возможность восстановить мост и до последнего прикрывал отступление [+149].

Арабская армия потеряла убитыми и утонувшими от 1800 до 4000 человек, среди оставшихся в живых было много раненых. Такое жестокое поражение после нескольких легких побед и богатой добычи повергло в уныние мединских добровольцев, и они, не заботясь о дальнейшей судьбе раненого ал-Мусанны и других товарищей по оружию, бежали в Медину. Всего ал-Мусанну покинуло около 2000 человек, у него осталось только 3000 воинов (видимо, в основном соплеменников), и он ушел из Хиры в родные кочевья Зу-Кара и Барика [+150]. Мусульманскую армию спасло от окончательного уничтожения только то, что Бахман в первый момент не стал ее преследовать, дав отдых своей также сильно пострадавшей армии, а потом получил из столицы неблагоприятные известия и вынужден был возвратиться.

У ат-Табари сохранилось сообщение, что сразу же после победы Бахмана вновь восстали Джабан и Марданшах [*4], и ал-Мусанна с небольшим отрядом кавалерии вышел на подавление восстания; жители Уллайса схватили мятежников и передали их ему для казни [+151]. Это сообщение представляется сомнительным, так как ал-Мусанна был тяжело ранен (копье проткнуло кольчугу, и кольцо от нее осталось в ране) и вряд ли мог сразу же возглавить поспешный карательный рейд, а, кроме того, после такого поражения, потери по крайней мере 2/3 войска и оставления всей завоеванной территории было не до подавления восстания в какой-то отдельной волости; явно здесь произошло смешение с тем, что случилось год спустя.

Прибытие беглецов с печальной вестью о гибели многих мединцев повергло город в траур. Умар, желая ослабить впечатление от поражения, сделал вид, что ничего особенного не произошло, и вместо упреков встретил беглецов утешениями [+152]. Возможно, он чувствовал за собой вину за то, что назначил командующим Абу Убайда вопреки возражениям многих старых мусульман. Но поражение все равно отбило у всех охоту искать славы и богатства в походах. Прежний ореол непобедимости Сасанидов расцветился свежими, яркими красками. Около полугода никто не откликался на призывы халифа помочь собратьям в Ираке, хотя для участия в военных действиях в Сирии, где мусульмане одерживали верх, добровольцы находились.

Через несколько месяцев Умару удалось сторговаться с Джариром б. Абдаллахом, вождем племени баджила, которых принял ислам незадолго до кончины Мухаммада, остался верен исламу во время ридды, участвовал в походе Халида на Ирак, а после его ухода в Сирию возвратился в родной ас-Сарат. Какая-то часть племени не признавала его главенства, и ему было важно получить от халифа назначение амиром племени. Сначала Джарир отказывался идти куда-нибудь, кроме Сирии, и согласился идти в Ирак только тогда, когда Умар пообещал ему кроме обычной доли добычи еще и четверть хумса [+153]. Понятно, что после этого авторитет Джарира у его соплеменников значительно возрос.