История Халифата. Том 2. Эпоха великих завоеваний, 633—656 - [18]

"Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.

Это то, что даровал Халид ибн ал-Валид жителям Дамаска, когда вступил в него. Даровал неприкосновенность им самим, их имуществу, их церквам; их городская стена не будет разрушена, и ни в одном из домов не будут селиться. Им в этом покровительство (зимма) Аллаха и покровительство его посланника, да благословит его Аллах и да приветствует, и халифов и верующих. Не окажут им ничего, кроме добра, если они платят джизью".

Текст Ибн Асакира отличается тем, что в нем опущены слова о городской стене, вместо слов "когда вступил в него" — "в день, когда завоевал его", а главное — в нем названы имена всех свидетелей: Амр б. ал-Ас, Ийад б. Ганм, Йазид б. Абу Суфйан, Абу Убайда б. ал-Джаррах, Му'аммар б. Гийас, Шурахбил б. Хасана, Умайр б. Са'д, Йазид б. Нубайша, Убайдаллах б. ал-Харис, Куда'а б. Амир. Этот список явно подлинный даже по порядку подписей: поздние редакторы, конечно, поставили бы имя Абу Убайды первым.

Перед нами не полный текст договора, а перечень его принципиальных положений, так как отсутствует имя представителя горожан, не указаны сумма дани или ставки джизьи и иные конкретные обязательства, о которых мы узнаем по другим сведениям: контрибуция в 100 000 динаров и джизья в 1, 2 или 4 динара с мужчины и джериб пшеницы [+113].

Со сдачей Дамаска и заключением договора в арабской историографии связано немало романтических версий о том, как это происходило. Суть их сводится к тому, что кто-то из амиров заключил договор и вступил в одну половину города без боя, а другой, не зная об этом, ворвался с боем. Конечно, могло быть и такое, но настораживает, что сообщаются прямо противоположные версии: по одной — договор заключал Абу Убайда (как человек кроткий), а Халид ворвался у восточных ворот с боем и не хотел признать договора, а по другой — договор заключает Халид [+114], есть и третья версия — в город с боем врывается Йазид б. Абу Суфйан [+115]. Какую-то реальность эти рассказы отражают, но принимать их на веру полностью нельзя. Остановимся на том, что после разгрома деблокирующей армии мусульмане могли активизировать боевые действия по взятию города, и это подтолкнуло горожан к скорейшему заключению мирного договора, который, конечно, должен был подписывать Халид, как главнокомандующий, но рассказчики помнили, что Халид был смещен, отсюда и родились различные вариации в соответствии с представлениями рассказчиков и компиляторов о характерах исторических деятелей.

Точно так же под влиянием более поздних представлений о том, как должны были обращаться с побежденными иноверцами герои раннего ислама, появились утверждения, что по договору жители Дамаска должны были уступить мусульманам половину недвижимого имущества и церквей. Уже в конце VIII — начале IX в. ал-Вакиди вынужден был опровергать это утверждение: "Я читал грамоту Халида ибн ал-Валида жителям Дамаска и не видел в ней ничего о разделе пополам жилищ и церквей. Об этом сообщают, но я не знаю, откуда взял это тот, кто сообщает" [+116].

Падение Дамаска явилось важным этапом в завоевании Сирии мусульманами: впервые после долгой осады был взят крупный, хорошо укрепленный и подготовленный к обороне город с сильным гарнизоном. Оно означало окончательное решение судьбы области к югу от него и открывало простор для дальнейших завоеваний.

После короткой передышки Амр б. ал-Ас и Йазид б. Абу Суфйан возвратились со своими войсками в Палестину, а Халид б. ал-Валид и Абу Убайда, оставив в Дамаске полутысячный гарнизон, направились в Северную Сирию через долину Бекаа [+117]. Главный город этого района, Баальбек, сдался после непродолжительной осады и заключил договор, подробный пересказ содержания которого сохранил для нас ал-Балазури:

"Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.

Это — охранная грамота (китаб ал-аман) такому-то сыну такого-то и жителям Баальбека, его ромеям, его персам и арабам, им самим, их имуществу, их церквам и их домам внутри города и вне его и их мельницам. Ромеям [дозволяется] пасти их стада на расстоянии до пятнадцати миль от них, но они (ромеи) не будут останавливаться в обжитых селениях. А когда пройдет месяц раби' и джумада вторая, то они уйдут куда захотят, А тем из них, кто примет ислам, — то же, что и нам, и на них те же [обязанности], что на нас. А их купцам разрешается ездить куда хотят, по областям, с которыми мы заключили договор; те же из них, кто поселится постоянно, должны платить джизью и харадж" [+118].

Как мы видим, в тексте договора не хватает имени лица, которое представляло горожан, не упомянуты имена свидетелей, нет даты и, главное, нет имени амира, заключившего договор. Тем не менее, он дает нам любопытные сведения, например о наличии в Баальбеке значительной персидской колонии (оставшейся со времени последней ирано-византийской войны?), важно для нас и хронологическое указание, позволяющее косвенно судить о времени заключения договора. Как мы знаем по договору с Фихлем, желающим уехать предоставлялся льготный годичный срок, в течение которого они не платили подушную подать; исходя из того, что грекам позволялось остаться до джумады II включительно, можно предположить, что договор был заключен в раджабе предыдущего года, точнее — в конце раджаба, так как до 14 раджаба еще не был взят Дамаск.