История гражданской войны в СССР. Том 4 - [85]
Эти опасения американских интервентов усилились, когда колчаковская армия откатилась к Уфе. Поражение колчаковцев сильно отразилось на настроении чехословацких солдат. Руководитель американской железнодорожной администрации в Сибири Стивенс сообщал 13 июня Лансингу, что положение с чехословацкими войсками чрезвычайно серьезно.
«Они, — писал Стивенс, — выражают массовое недовольство, стремятся домой, а их командующий предупреждает меня, что удержать их в повиновении дольше, чем в течение трех месяцев, не удастся. Четыре полка уже отказались нести службу, иными словами, они не будут воевать. с большевиками. Существует серьёзная опасность, что они расправятся со своими офицерами и попытаются договориться с большевиками о пропуске их домой через Россию»[173].
Интервенты не хотели удовлетворить законного желания чехословацких солдат вернуться на родину. Наоборот, стремление чехословацких войск скорее отправиться домой они решили использовать в своих целях. Черчилль, поддерживаемый американской делегацией в Париже, предложил Верховному совету Антанты следующий план «эвакуации» чехословацких войск из Сибири:
«… 30 тысяч чехословацких солдат должны, сражаясь, проложить себе путь по линии Вятка — Котлас на Архангельск…»[174].
Эту же точку прения высказал Лансинг, который считал, что чехословацкие войска сами должны пробить себе дорогу на север через районы, занятые Красной Армией [175].
Американские и английские империалисты хотели обманным путем втянуть чехословацкие войска в новую авантюру и ценой их крови еще раз попытаться осуществить план соединения контрреволюционных сил на севере и востоке. Но из этой затеи ничего не вышло. Под натиском советских войск Сибирская армия белых откатывалась все дальше на восток. Антанта была уже лишена какой-либо возможности изменить в свою пользу ход борьбы на востоке Советской страны.
Блестящий успех контрнаступления Южной группы благоприятно отразился не только на положении 2-й и 3-й армий. Он позволил ликвидировать опасность, создавшуюся и на самом южном участке Восточного фронта.
Во время контрнаступления, когда все усилия Южной группы были сосредоточены на главном направлении, ее командование не могло выделить сколько-нибудь значительных сил для обороны Оренбурга и Уральска. Белоказаки стремились воспользоваться этим, чтобы ударом в тыл Южной группы сорвать контрнаступление советских войск. Еще в начале мая Колчак потребовал от белоказачьей Оренбургской армии, чтобы она прервала железнодорожное сообщение между Самарой и Оренбургом и установила связь с уральскими белоказаками. Уральская белоказачья армия должна была наступать в направлении на Бузулук, а затем выйти к Самаро-Златоустовской железной дороге и, перехватив ее, нарушить связь Южной группы с Самарой. Одновременно уральским белоказакам ставилась задача прервать сообщение Южной группы с Саратовом. Осуществить эти планы белогвардейцы могли, только овладев Оренбургом и Уральском.
Начальник 25-й стрелковой дивизии В. И. Чапаев (X) и комиссар дивизии Д. А. Фурманов (XX) среди командиров и политработников дивизии. Июнь 1919 г. (Фото.)
В районе Оренбурга к началу контрнаступления Южной группы оставалось лишь три советских полка, два из которых были сформированы из оренбургских рабочих. В начале мая, когда белоказаки усилили натиск непосредственно на город, в нем было создано еще два рабочих полка. На Оренбург наступали два белоказачьих корпуса, состоявших в основном из конницы. Белоказакам удалось оттеснить советские части на ближние подступы к городу. Но попытки захватить Оренбург оказались тщетными. Оренбургские рабочие полки, поддержанные трудящимся населением, отбивали все атаки врага. Однако положение оренбургского гарнизона, неполучавшего подкреплений, с каждым днем становилось все более тяжелым.
В. И. Ленин, считая необходимым оказать помощь осажденному городу, 12 мая отправил следующую телеграмму М. В. Фрунзе в штаб Южной группы:
«Знаете ли Вы о тяжелом положении Оренбурга? Сегодня мне передали от говоривших по прямому проводу железнодорожников отчаянную просьбу оренбуржцев прислать 2 полка пехоты и 2 кавалерии или хотя бы на первое время 1000 пехоты и несколько эскадронов. Сообщите немедленно, что предприняли и каковы Ваши планы. Разумеется не рассматривайте моей телеграммы, как нарушающей военные приказания» [176].
М. В. Фрунзе в это время выезжал в штаб фронта. В середине мая он дал указание использовать для защиты Оренбурга часть сил 20-й дивизии 1-й армии. Кроме того, он намечал направить в Оренбург Казанский мусульманский полк из Самары. По возвращении в штаб Южной группы М. В. Фрунзе получил вторую аналогичную телеграмму В. И. Ленина от 22 мая и немедленно доложил о принятых мерах:
«… все, что только позволяли сделать средства, находившиеся в моем распоряжении, сделано, — сообщал он. — Должен доложить, что этих средств для исчерпывающей помощи Оренбургу и одновременного с этим разрешения задач на основном уфимском направлении совершенно недостаточно. Но, во всяком случае, помощь для удержания самого Оренбурга впредь до решения вопроса на основном направлении была подана достаточная, как это и подтверждают сообщения последних дней»
