История гражданской войны в СССР. Том 2 - [218]
Используя метания «левых» эсеров, правые снова пытаются увлечь за собой съезд. От имени 150 делегатов член Исполнительного комитета правый эсер В. Я. Гуревич заявил, что они считают раскол преступлением, возвращаются на съезд и просят ввести в президиум представителей своей группы. В этот момент на съезде появился Чернов. Правые эсеры предложили избрать его почётным председателем съезда. Против этого резко выступили большевики, поддержанные рядовыми делегатами. Матрос Киселёв, представитель гельсингфорсского гарнизона, выступил с резкой критикой контрреволюционной политики Чернова и руководителей крестьянского Исполнительного комитета. Он призывал крестьян к единому революционному фронту с рабочими и солдатами.
«Я зову настоящих, а не авксентьевских мужиков к единению с солдатами и рабочими»[711], — заявил Киселёв.
«Землеробы из Смольного!» — злобно кричали в ответ кулацкие депутаты. Правые эсеры снова покинули заседание, и съезд перешёл к обсуждению вопроса о власти. Вносятся три резолюции: большевиков, «левых» эсеров и эсеров-максималистов.
Перед обсуждением правые эсеры снова появились в зале, заявив, что возвращаются на съезд ввиду важности вопроса. Съезд принял по предложению «левых» эсеров резолюцию о создании правительства из социалистических партий «от народных социалистов до большевиков». По настоянию большевиков в резолюцию вошёл пункт об ответственности правительства перед Советами.
«Левые» эсеры явно маневрировали, пытались протащить черновские резолюции, но открыто выступить против большевиков не решались. Рядовые крестьяне и делегаты армии поддерживали большевиков. 13 ноября правые эсеры потребовали пересмотра резолюции, но съезд отказался обсуждать их заявление. Правые эсеры окончательно покинули съезд и постановили продолжать свои работы параллельно со съездом.
В результате предательской политики «левых» эсеров большинство съезда отказалось выслушать доклад председателя Совета народных комиссаров.
«Если мы дадим слово народным комиссарам, — заявил Колегаев, — мы этим самым предрешим вопрос о власти»[712].
Ленин выступил на съезде как представитель фракции большевиков. Это не уменьшило значения его речи по аграрному вопросу. Ленин разоблачил политику эсеров, которые, «проповедуя конфискацию помещичьих земель на словах»[713], отказывались осуществлять её на деле.
В конце своей речи Ленин огласил резолюцию, в которой говорилось:
«… осуществление полностью всех мероприятий, составляющих закон о земле, возможно только при успехе начавшейся 25 октября рабочей социалистической революции, ибо только социалистическая революция в состоянии обеспечить и безвозмездный переход земли к трудящемуся крестьянству…
Необходимым условием победы социалистической революция… является полный союз трудового, эксплуатируемого и трудящегося крестьянства с рабочим классом…»[714]
«Помещичье землевладение является основой крепостнического гнёта, и конфискация земель помещиков — это первый шаг революции в России, — сказал в своём докладе Владимир Ильич. — Но вопрос о земле не может быть решён независимо от других задач революции»[715].
Ленин резко обрушился на соглашательскую, колеблющуюся политику «левых» эсеров.
«Ошибка левых эсеров в том, что они… не выступали против политики соглашения, ссылаясь на то, что массы недостаточно развиты, — говорил Ленин, — Партия — это авангард класса, и задача её вовсе не в том, чтобы отражать среднее состояние массы, а в том, чтобы вести массы за собой. Но, чтобы вести колеблющихся, надо перестать колебаться самим»[716].
Прямые слова Ильича били «лево»-эсеровских лидеров.
«… но левые эсеры и до сих пор подают свою руку Авксентьевым, протягивая рабочим лишь мизинец, — продолжал Ленин — Если соглашательство будет продолжаться, то революция погибла»[717].
Задача революции — порвать с соглашательством, а порвать с соглашательством — это значит стать на путь социалистической революции. Выступая перед крестьянами, Ленин смело разоблачал буржуазную ограниченность людей, претендовавших на руководство революцией.
«Если социализм может осуществиться лишь тогда, когда все до конца будут развиты, тогда, может быть, мы и в пятьсот лет не доживём до социализма»[718], — говорил Ленин. «Левые» эсеры в один голос со своими союзниками — каменевцами и троцкистами — говорили о невозможности победы социализма в России.
В газете «левых» эсеров стремление советского правительства к осуществлению социализма называлось «воспалённой мечтой фантазёров и утопистов».
«Нет, товарищи, — отвечал на это Ленин на крестьянском съезде, — в России началась социалистическая, пролетарская революция. Народные массы желают распоряжаться своей судьбой… Рабочие и крестьяне покрыли Россию своими Советами, они распоряжаются своей судьбой, и это не фантазия, не утопия «воспалённого мечтателя…»[719].
И, обращаясь к «левым» эсерам, Ленин заключает:
«Наше соглашение возможно только на социалистической платформе, иначе это не соглашение»[720].
Организованность большевистской фракции, работа большевиков среди делегатов съезда, особенно выступление Ленина, создали перелом в настроениях съезда. Подавляющее большинство делегатов являлось представителями от армии, окопниками, деревенской беднотой. На съезде были оглашены 32 наказа армейских организаций с требованием перехода власти к Советам. Под давлением этой части делегатов «левые» эсеры вынуждены были пойти на большевистские условия объединения Советов. 15 ноября состоялось объединённое заседание Всероссийского центрального исполнительного комитета и Чрезвычайного крестьянского съезда. С большим подъёмом был проведён первый шаг к объединению центральных органов рабочих, солдатских и крестьянских Советов.
