История гражданского общества России от Рюрика до наших дней - [129]

3. Русские святые, которые не внесены авторами означенных книг в их произведения, потому что памяти некоторых из них, хотя и чтились прежде, но пришли в забвение, а память большей части других никогда не чтились церковно, а хранились в устах народа или записаны летописцами. Этот разряд немалочисленный святых, собранных из рукописных святцев и расположенных по алфавиту, приведен нами ниже»

И далее (т. III, приложение 3, с. 546, 561) архиепископ Сергий как раз и приводит алфавитный список этих святых, которых он охарактеризовал так: «Русские святые и вообще особенно богоугодно пожившие, находящиеся в рукописных святцах или в разных исторических памятниках, но не канонизованные…

На фото: Святцы Корежемского монастыря. 1621 г.

Мы видим, что владыка Сергий различает среди святых как канонизированных (занесенных в 1 и 2 вид), так и не канонизированных. Именно последние – русские святые и особенно богоугодно пожившие – и включены архиепископом Сергием в алфавитный список Приложения 3. В том числе – и царь Иоанн Грозный. На с. 561 (т. III) значится: «Иоанна, царя, обретение телеси июня 10. 1621».

Таким образом, владыка Сергий (Спасский), выдающийся архиерей и богослов Русской Православной Церкви, на протяжении своего знаменитого труда неоднократно указывает (т. I, с. 357, 385, т. III, с. 546) на святость (или, по крайней мере, особую богоугодность) тех лиц, кто внесен в данный список, в том числе и царя Иоанна Грозного. Указывая на то, что «имена их внесению в месяцесловы для общего употребления и календари не подлежат», он не отрицает их келейного почитания и дальнейшего собирания сведений об их почитании на местах церковным народом с целью устранения «неопределенностей и разногласий».

Церковный историк академик Е. Е. Голубинский (1834–1912), который без особого пиетета относился к личности Иоанна IV, в своем труде «История канонизации святых в Русской церкви» (1894) признает, что речь в святцах Ундольского идет о мощях именно царя Иоанна Грозного, а также отмечает почитание этого царя в лике местночтимых святых.

Таким образом, два выдающихся церковных деятеля, профессор-историк и архиепископ-богослов, однозначно утверждают, со ссылкой на святцы Ундольского (святцы Коряжемского монастыря), что царь Иоанн, об обретении мощей которого говорится в них – это именно царь Иоанн Грозный.

Эти святцы, подлинность которых подтверждена архиепископом Сергием (Спасским) и академиком Е. Голубинским, столь неопровержимо свидетельствуют об истинном отношении народа и Церкви в конце XVI – начале XVII вв. к царю Иоанну Грозному, что их предпочитают попросту замалчивать.

Коряжемский (Корежемский) Николаевский мужской монастырь был основан в 1535 г. на р. Вычегде в Вологодской губернии Сольвычегодского уезда. В конце XIX в. приписан к Сольвычегодскому Введенскому монастырю. Святцы, обнаруженные в нем известным исследователем старины, первым публикатором «Задонщины», литературоведом и библиографом В. М. Ундольским (1816–1864), хранились в Румянцевской библиотеке (сейчас – Российская государственная библиотека) в фонде Ундольского, где и были обнаружены Е. Е. Голубинским, а затем использованы архиепископом Сергием (Спасским) при составлении «Полного месяцеслова Востока».

После почти столетнего перерыва, в начале XXI века, их заново открыл диакон Евгений Семенов. Фотокопия святцев была опубликована в газете «Русский Вестник» № 45–46/2002 г. Таким образом, после почти векового забвения и замалчивания, этот важнейший исторический документ был вновь запущен в научный оборот.

Примечательно, что в святцах сказано (см. фото): «В той же день обретение святого телеси великомученика царя Иоанна», тогда как и профессор Голубинский, и архиепископ Сергий слова «святого» и «великомученика» в своих книгах опустили, поступившись точностью цитирования в угоду господствовавшему (и господствующему поныне) официальному взгляду на царя Иоанн IV, как на «тирана» и «убийцу».

Не пришла ли пора оценивать первого московского царя и время его правления на основании фактов, а не эмоций, пусть даже эти эмоции выражают весьма авторитетные лица?

Приложение 3. Царь Иван Грозный в иконографии XVI–XVII веков

Всем памятен этот известный экспонат Третьяковской галереи. «Ну как же, как же! – воскликнет наш культурный современник в 98 случаях из 100. – «Иван Грозный убивает своего сына!»». И невдомек ему, культурному современнику, что все, что он знает об изображенном Репиным на картине событии – ложь, и даже само злосчастное полотно совсем иначе называется: «Иван Грозный и сын его Иван. 16 ноября 1581 года».

Как вспоминают очевидцы, Репин писал эту картину с горячечной одержимостью. А. В. Жиркевич свидетельствует: «Репин рассказывал о той горячке, с какой он писал эту картину, не дававшую ему покоя ни днем, ни ночью, пока не удалось воплотить выношенные душой образы».

С самого момента своего создания картина подвергалась ожесточенной обструкции, прежде всего, в самой Академии художеств. «Возмущение там, – пишет Ф. Ф. Бухгольц, – доходило до того, что устраивались публичные лекции в конференц-зале Академии специально для того, чтобы объективно и критически разобрать репинское полотно».