История Готов, Вандалов и Свевов - [2]
Богата ты и реками, и драгоценными камнями, и пурпуром, рождаешь ты и правителей, и то, что прилагается к власти. Ты столь же щедра на украшения вождям, сколь счастлива бываешь рождать их. Уже в давнее время тебя законным путем полюбил златой Рим, глава народов, и хотя в первый брак тебя взяла эта римская доблесть,[2] однако процветающее готское племя после многих побед по всей земле захватило тебя силой и полюбило, и до сих пор наслаждается прочной властью среди царских островов и многих богатств.
Начало истории
1. Несомненно, что племя готов очень древнее; некоторые возводят его происхождение к Магогу, сыну Иафета, судя об этом по сходству последнего слога и заключая так, главным образом, из слов пророка Иезекииля. Ученые, напротив, привыкли чаще называть их «геты», чем «Гог и Магог».[3] Их описывают как очень храбрый народ, который стремился опустошить даже Иудею.
2. На нашем языке их имя истолковывается «покрытые», и этим указывается храбрость. И в самом деле, ни одно племя на земле не доставило Римской империи стольких хлопот, как они. Ведь их даже Александр велел избегать, их боялся Пирр, и Цезарь страшился. На протяжении многих веков ими правили сначала вожди, а затем цари. По порядку их царствования следует излагать последовательный ход событий и соединять куски из рассказов о том, под каким именем они правили и как действовали.
3. В год XII до установления эры,[4] когда Гней Помпей и Юлий Цезарь начали гражданскую войну за власть, готы пришли в Фессалию на помощь Гнею Помпею против Цезаря. В войске Помпея сражались эфиопы, индусы, персы, мидяне, греки, армяне, скифы и иные восточные народы, собранные против Юлия, однако мужественнее всех сопротивлялись Цезарю готы. Рассказывают, что Цезарь, пораженный их числом и доблестью, уже думал о бегстве, если бы ночь не положила конец сражению. Цезарь тогда сказал, что Помпей не умеет побеждать, а Цезарь не может быть побежден, потому что если бы Помпеи умел побеждать, то с такими стойкими силами он одержал бы сегодня верх над Цезарем.
4. В эру 294 (= AD 256), в первый год царствования Валериана и Галлиена готы спустились с альпийских гор, где они жили, и опустошили Грецию, Македонию, Понт, Азию и Иллирик. Почти пятнадцать лет они держали в своей власти Иллирик и Македонию, пока император Клавдий не разбил их и они не вернулись на свои места. Августа Клавдия римляне почтили почестями за то, что он отогнал от границ республики такое сильное племя. Ему поставили золотой щит на форуме и золотую статую на Капитолии.
5. В эру 369 (= AD 331) на двадцать шестом году императора Константина[5] Готы вторглись в земли Сарматов[6] и пошли на Римлян с огромной армией. Благодаря превосходящим силам, они уничтожили людей и разграбили землю. Константин лично выстроил войска против них и после жестокой схватки, нанес Готам поражение, оттеснив их за Дунай.[7] Константин демонстрировал свою доблесть против разных народов, но более всего он известен своей победой над Готами. Римляне, с одобрения сената, наградили его публичными овациями, ибо он разгромил многие народы и вернул захваченные земли империи.
6. В эру 407 (= AD 369) на пятом году императора Валента,[8] Атанарих стал первым, кто принял власть над Готами, он правил тринадцать лет.[9] Он начал жестокое преследование верующих, противопоставив себя Готам, являвшимся Христианами. Многие из последних стали мучениками, поскольку не согласились приносить жертвы идолам. Остальных Атанарих убивать побоялся, ибо их было очень много. Окончив преследование, он позволил им, или точнее заставил их, покинуть королевство и уйти на Римские территории.
7. В эру 415 (= AD 377) на тринадцатом году императора Валента, Готы в Истрии разделились между Атанарихом и Фритигерном, устроив взаимную резню. Атанарих взял верх над Фритигерном с помощью императора Валента. В ответ на помощь, Атанарих отправил послов к императору, с дарами и просьбой дать учителей, способных наставлять в Христианской вере.[10] Валент, тем временем, отошел от истинной Католической веры и был охвачен заблуждением Арианской ереси. Поэтому он послал священников еретиков, имевших дурные убеждения, добавив Готов к исповедующим ошибочную доктрину. Этим ядовитым посевом он отравил замечательных людей, которые еще долгие годы предерживались ошибочных взглядов, искренне веря в их истинность.
8. Затем их епископ Ульфила придумал Готские буквы и перевел Старый и Новый Заветы на их язык.[11] Поскольку Готы имели буквы и закон, они создали церкви собственного толка, придерживаясь в соответсвии с Арием, следующей доктрины о делимости. Они веровали, что Сын имел меньшее значение, чем Отец, и следовал за Ним. Они придерживались мнения, что Святой Дух не был Господом и не происходил от сущности Отца, но был сотворен Сыном, и был предназначен для службы и подчинения обоим. Они утверждали, что была одна иностась и одна сущность Отца, другая была Сыном, и наконец еще одна — Святым Духом, таким образом они не почитали единого Бога и Господа, в соответствии со священным писанием, а имели трех разных богов. Они установили это злобное богохульство на долгие времена и придерживались его на протяжении правления королей в течение 213 лет. В конце концов, думая о спасении, они отбросили заблуждения и благодаря милости Христа соеденились с Католической верой.
Чудесные исцеления и пророчества, видения во сне и наяву, музыкальный восторг и вдохновение, безумие и жестокость – как запечатлелись в русской культуре XIX и XX веков феномены, которые принято относить к сфере иррационального? Как их воспринимали богословы, врачи, социологи, поэты, композиторы, критики, чиновники и психиатры? Стремясь ответить на эти вопросы, авторы сборника соотносят взгляды «изнутри», то есть голоса тех, кто переживал необычные состояния, со взглядами «извне» – реакциями церковных, государственных и научных авторитетов, полагавших необходимым если не регулировать, то хотя бы объяснять подобные явления.
Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире.
В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».
Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов.
В монографии рассматриваются произведения французских хронистов XIV в., в творчестве которых отразились взгляды различных социальных группировок. Автор исследует три основных направления во французской историографии XIV в., определяемых интересами дворянства, городского патрициата и крестьянско-плебейских масс. Исследование основано на хрониках, а также на обширном документальном материале, произведениях поэзии и т. д. В книгу включены многочисленные отрывки из наиболее крупных французских хроник.