История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д'Арк - [28]

VI. Замок

Процесс, который в сельской местности привел к укреплению «сообществ жителей», как их называли при «старом порядке», трудно проследить. Рассмотрению легче поддается другая тенденция развития, ибо она проявлялась значительно резче и была характерна для верхних этажей общественного здания, которые освещаются в документах более подробно. Эта тенденция привела к образованию сеньории. Латинские слова, которыми в текстах той эпохи обозначают данный феномен, это dominatio (владычество), dominium (владение) или просто potestas (властная сила, мощь). Все они входят в словарь публичной власти — той, которую император, король доверяли своим помощникам. Писцы княжеских канцелярий считали эту власть государевой; в самом деле, она принадлежала принцам — государям; титулом dominus именовали лишь короля, епископов и «друзей» короля — графов, которые делили свой титул только с Господом. Действительно, с помощью таких терминов обозначалась власть, отличная от власти частной, которую имеет крупный собственник над ленниками, обязанными возделывать клочки земли, выделенные им из своего домена, от власти патрона, хозяина дома, начальника над мужчинами и женщинами своего рода, над домашними, его слугами, над рабами, ютившимися в хижинах, а также над вольными людьми, обязанными периодически делать ему подношения в знак признательности. Для обозначения власти народных предводителей, наделенных правом вершить суд и восстанавливать мир, в принципе служили слова: potestas, dominatio. Но в период после 1000 года эта власть раздроблена; ее бразды находятся в руках гораздо более многочисленных, чем прежде, а зона, в которой она осуществлялась, заметно сокращается.

Такая фрагментация была завершением весьма медленного процесса, в ходе которого политические структуры приспосабливались к задачам эффективного управления с дальнего расстояния. Прежние положения вырабатывались исходя из наличия городов, дорог, денег. В эпоху раннего Средневековья и города, и дороги, и денежное обращение приходят в упадок. А когда наступило оживление этих факторов развития в результате военной экспансии одного из народов Франкии, то оказалось, что в новой ситуации они больше не работают. Глубокий паралич денежного обращения и успехи сельского хозяйства на основе оседлости обусловили превращение всего общества в крестьянское по характеру. Властное регулирование в полном объеме могло осуществляться лишь на ограниченной территории, охватывая самое большее два десятка приходов, какую-то часть старинного «края», находящуюся под графским надзором. В этом пространстве произошло смешение публичных служб правосудия и поддержания мира с весьма активными системами господства, которые «богатые люди» выстроили в частном порядке вокруг своих усадеб и земель. Эти системы распространялись на мужчин и женщин, зависящих каким-либо образом от господ. Посредничество «богатых людей» было необходимо, чтобы публичная власть, и старая, и новая, могла охватить самые глубокие слои «плебса». В конце концов было признано, что эти люди обладают властной силой, обозначаемой словом potestas и равнозначными ему терминами. Как я уже говорил, изменение было резким. Таковым оно оказалось и в языке текстов, из которых историк черпает сведения. То, что он чуть ли не принял за революцию, на самом деле раскрывало явление, долгое время уже существовавшее, но не видимое за старыми формулами. В конце концов писцы отказались от этих формул, уже не отражавших, как стало очевидным, конкретной реальности социальных отношений. Когда явление созрело, пелена исчезла сама собой, причем мгновенно. Во всех областях Франции, где проводились серьезные исследования, их участники ощутили разрыв, «коренное изменение», по выражению П. Боннасси. Критическими оказались 20-е годы XI века, и в следующие за ними три-четыре десятилетия мы наблюдаем, как закрепляются границы новых территорий властвования.

Действительно, сеньория, в отличие от частных патронажей, обладает публичными функциями, и поэтому ее власть, подобно власти короля, подобно власти графа, должна распространяться на всю территорию. Такую территорию иногда называли vicaria (викариатство, наместничество); этот термин когда-то использовался для обозначения группы «вилл», обитатели которых, обладая статусом свободных людей, собирались вместе, чтобы вершить правосудие. Но возникли и новые термины: mandamentum, который делает упор на делегировании полномочий сеньору, узаконивающем власть этого мандатария; salvamentum, подчеркивающий охранительную функцию данной власти; наконец castellania. Последний термин появляется в краях Шаранты около 1060 года; он напоминает об объекте, ставшем ядром новой политической ячейки, — castrum — замке, башне. Такая башня, устремленная вверх, представляющая вертикаль в пейзаже, появляется как ответ на вызов городских стен, внутри которых утверждались королевские прерогативы, дальние наследники античных форм государственности. Находясь в центре контролируемого им пространства, это сооружение является одновременно и резиденцией, и знаком принуждающей мощи, обязанности быть защитником, права приказывать и карать.