История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - [364]
Анализ этого «человек смертен» показывает, что повседневное быти- к-смерти понимается как неопределенное нечто, которое как-то должно случиться где-то, но тебе самому пока не угрожает. Тем самым «умирание» нивелируется до происшествия, задевающего бытие, но никого конкретно. Отношение повседневного существования к смерти оказывается, по сути, отвлекающе-завуалирующим, поскольку люди своим пониманием смерти искушаются уклониться от своего бытия-к-смерти, совершают бегство от смерти. Последнее обнаруживается в том, что в своем повседневном существовании «ближние» «утешают» «умирающего» тем, что он избежит смерти. Такая «заботливость», пытается вернуть вновь умирающего в бытие, лишая его при этом всякой возможности быть самим собой, оттесняя его бытие-к-смерти. Более того, даже «мысли о смерти» считаются людьми страхом, бегством от мира, потому уже в самом зародыше подавляется мужество перед ужасом смерти, сам же ужас выдается за слабость. Всякого рода разговоры о смерти считаются непристойными. Такое «возвышенное» равнодушие к смерти в конечном итоге отчуждает бытие от Dasein, а это значит, что в целом «обыденное бытие-к-смерти есть… постоянное бегство от нее»>ш.
Даже эти отвлекающие меры, предпринимаемые повседневным бытием, не могут, по мнению Хайдеггера, скрыть истинную картину бытия: на самом же деле бегство от смерти свидетельствует о том, что люди уже определены как бытие-к-смерти, их существование поставлено перед самим собой. Стало быть, повседневное существование также «экзистирует» до смерти и является бытием-к-смерти. Но поскольку оно переживает смерть скрыто, то Хайдеггер именует его несобственным бытием-к-смерти, существующим в «неистине» бытием.
А есть ли собственное бытие-к-смерти, в смысле его фактичного существования? Согласно Хайдеггеру, оно есть как экзистентная безотносительная возможность существования. Такое бытие-к-смерти как возможность он называет забеганием в смерть, что означает: существование в своем стремлении понять свою собственную возможность, смерть замыкается на самое себя. Забегание в смерть уединяет существование, ориентирует его на смерть как на последнюю возможность. Оно не позволяет существованию остановиться на уже достигнутых возможностях. В этом постоянном преодолении достигнутых возможностей, благодаря которому существование становится самим собой, заключается ужасающаяся свобода к смерти. Стало быть, Dasein, вовлеченное в неопределенное во времени в забегание в смерть, открывает себя в постоянной угрозе, которая постоянно кроется в ужасе. Собственное бытие-к-смерти раскрывается в забегании в смерти, в свободе к смерти.
Эта окончательная характеристика бытия Dasein как бытия-к-смерти фактически исключает какую-либо иную возможность, за исключением одной возможности, которая выражает и подытоживает ничтожность всех других возможностей, — возможности смерти[1721]. С этой точки зрения, единственно возможным для человека выбором является выбор жить для смерти. По отношению к нему другие возможности оказываются неподлинными. Изначально предполагаемый среди разных возможностей выбор на самом деле исключается: возможность выбора бытия-к-смерти есть, по сути, необходимость, ибо возможный выбор лишь один. Единственная подлинная возможность существования — невозможность экзистирова- ния. Таков, по существу, окончательный ответ Хайдеггера на поставленный вопрос о смысле человеческого бытия.
11.5.4.2. Трансцендентный экзистенциализм К. Ясперса
Экзистенциальное философствование одного из ведущих философов Германии XX столетия — Карла Ясперса (1883-1969)[1722] нашло свое I отражение в таких его значительных трудах, как: Духовная ситуация времени (1931), Философия (в Зт., 1931-1932), Разум и экзистенция (1935), Философская вера (1948), Введение в философию (1953), Всемирная исто- н рия философии. Введение (рукопись этой работы относится примерно к; 1951-152 гг., опубликована посмертно в 1982 г.).
i Исходной точкой экзистенциальных размышлений Ясперса выступает !" проблема истоков происхождения философии, с которыми он связывал три [мотива: \) удивление, из которого проистекает вопрос, познание; 2) сомне- : ние (из него берет свое начало критическая проверка и ясная уверенность;
; 3) потрясение человека и осознание им своей потерянности, ставящих пе-
! ред ним вопрос о самом себе, т. е. вопрос о бытии человека и бытии как I таковом.
[Философия, как известно, и началась собственно с вопроса: что есть? j Есть разнообразное сущее, вещи в мире, т. е. бесконечное множество всего, ; и всё это приходит и уходит. А что же есть подлинное бытие, т. е. бытие,
\ которое лежит в основании всего, бытие, из которого всего, что есть, про- ! исходит? Всё многообразие существующих в истории древней философии ' мнений (за исключением, видимо, Парменида) по этому вопросу Ясперс считает ложными, ибо им был присущ один общий момент: они постигают бытие как нечто, что противостоит человеку как предмет, к которому мое «Я» относится как к противопоставленному мне объекту. На самом же деле, по словам Ясперса, «то, что мы мыслим, о чем говорим, — это всегда что-то другое по отношению к нам: то, на что мы, субъекты, направлены как на противостоящее, на объект»
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В монографии раскрыты научные и философские основания ноосферного прорыва России в свое будущее в XXI веке. Позитивная футурология предполагает концепцию ноосферной стратегии развития России, которая позволит ей избежать экологической гибели и позиционировать ноосферную модель избавления человечества от исчезновения в XXI веке. Книга адресована широкому кругу интеллектуальных читателей, небезразличных к судьбам России, человеческого разума и человечества. Основная идейная линия произведения восходит к учению В.И.