История философии - [361]
Н. А. Бердяев
Особое место в «соловьевской линии» русской философии занимает Н. А. Бердяев, разделяющий общий пафос соловьевского учения о Богочело-вечестве как смысле и цели истории, но остерегающийся детерминистских и имперсоналистических тенденций метафизики всеединства. Наследуя Я. Бёме, Ф. фон Баадеру и Шеллингу, Бердяев создает метафизику свободы, в которой свобода оказывается добытийственной, изначальной, предшествующей самому Божеству. Бердяев оппонирует софиологии, видя в ней опасность детерминизма и подавления творческой свободы личности. Из философии свободы Бердяева вытекает христианский персонализм, учение о человеке, оказавшее большое влияние на французский экзистенциализм (Э. Мунье и др.) и шире — на европейскую культуру.
Философия имени. После выхода в 1907 г. книги схим. Илариона «На горах Кавказа» на Афоне возникает богословское течение имеславия, суть которого выражается в особом почитании Имени Божьего, в представлении, что в Имени «Иисус» обнаруживает себя «сам Бог». Реакция на последовавшее в 1913 г. осуждение этого течения Св. Синодом и административные меры, приведшие к фактическому разгону монастыря, порождает среди ряда христианских философов стремление теоретически оправдать учение имеславцев. Так полагается начало «философии Имени», своеобразной модификации средневекового философского «реализма» на русской почве, воспринимающей, однако, идейный инструментарий как европейской философии языка (В. фон Гумбольдта и Шлейермахера), так и русских лингвистов (А. А. Потебни). В имени вещи виделся не условный знак, но прямое выражение ее онтологической природы, в духе учения св. Григория Паламы об энергиях имя рассматривалось как особого рода энергия, открывающая «вещь в себе» во вне, дающая доступ к ее познанию. В русле имеславия созданы работы П. Флоренского и С. Булгакова, А. Ф. Лосева. Появление их относится уже к периоду после 1917 г. и в случае с «Философией имени» С. Н. Булгакова связано с деятельностью специально созданной для разбора имеславческого дела комиссии на Всероссийском Поместном соборе 1917 — 1918 гг.
Философский символизм. Философский символизм, исходящий из существования двух планов реальности, опосредованных особого рода «двойным бытием», символической реальностью «первофеноменов» (И. В. Гете) теснейшим образом связан с литературой и поэзией начала века. Символ как бытие, которое «больше самого себя» (Флоренский) становился предметом теоретической рефлексии как поэтов и теоретиков поэтического символизма А. Белого и В. И. Иванова, так и богослова и философа П. Флоренского, для которого символ — центральное понятие его «конкретной метафизики», и прекрасно знавшего Эд. Гуссерля и Кассирера А. Ф. Лосева, у которого имя-символ раскрывает себя в утонченнейшей абсолютной диалектике, тождественной абсолютной мифологии (причем миф понимается вслед за Шеллингом как конкретное, становящееся, историческое бытие).
Г. Г. Шпет
Проблемы имени и символа оказываются существенными для «положительной философии» Г. Г. Шпета. Ученик Гуссерля, начинавший в предреволюционные годы как популяризатор его идей в России, он создает оригинальную феноменологическую герменевтику, в которой проблемы слова и символа решаются в русле гуссерлевского эйдетического метода, смысловая и символическая реальность оказывается «замкнута» на самой себе, не требуя свойственного для религиозной философии трансцендирования к Абсолюту. Оставив ценные работы по логике, герменевтике, истории философии, эстетике, ряд изящных критических эссе, Шпет в конце жизни был отстранен от философской работы и вынужден был заниматься переводами.В «александрийской» по духу культуре религиозно-философского ренессанса возникает целый спектр философских учений, которые не претендуют на создание философской школы, а являются продуктом личных мировоззренческих установок: меонизм H. M. Минского, мистический анархизм Г. И. Чулкова, философия пола В. В. Розанова и др.
Философская ситуация в России после 1917 г. Первое пятилетие после Октябрьской революции 1917 г. качественно изменяет философскую ситуацию в России, однако интенсивность философского процесса отнюдь не идет на спад. И. А. Ильин в 1918 г. защищает докторскую диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», минуя магистерскую защиту (вскоре ученые степени были отменены декретом Совнаркома). После смерти Л. М. Лопатина он становится председателем Московского Психологического общества. Зимой 1918— 1819 гг. Бердяев создает в Москве Вольную академию духовной культуры (ВАДК), где читают курсы лекций А. Белый, Вяч. Иванов, С. Л. Франк, Ф. А. Степун. В Московский университет, где создается в 1919 г. факультет общественных наук, приходит Н. А. Бердяев, который в 1920 г. становится профессором и читает лекции о мировоззрении Достоевского и по философии истории. В 1917 г. деканом историко-филологического факультета Саратовского ун-та становится С. Л. Франк. В 1921 г., вернувшись в Москву, он читает внештатные лекции в Московском ун-те. До 1923 г. продолжают преподавание в университете Г. Г. Шпет и Г. И. Челпанов. Шпет возглавляет Институт научной философии при ФОНе Московского ун-та, в котором ведутся занятия по логике и методологии наук, этике, психологии, истории философии. Вокруг Шпета складывается группа учеников, усваивающая идеи феноменологии и герменевтики — А. С. Ахманов, ставший впоследствии профессором философии Московского ун-та, Н. И. Жинкин, А. Г. Цирес, успешно работавшие в СССР в области эстетики и искусствознания.
