История Филиппин - [12]
Непременным атрибутом всех обрядовых и культовых церемоний повсюду на архипелаге были музыка и танцы. Испанские авторы отмечали обилие и разнообразие местных музыкальных инструментов. Пигафетта писал, что жители Себу изготовляли многочисленные разновидности цимбал. Один из испанских хроникеров XVI в. сообщал, что на о-ве Самар все танцы сопровождались аккомпанементом на музыкальных инструментах, похожих на европейские гитары. Почти повсеместно на Лусоне и Висайских островах археологи находят древний и, по-видимому, один из самых популярных музыкальных инструментов — кудьяпи (струнный инструмент, напоминающий гитару), который сохранился теперь только у тагалов и стал в тагальской литературе поэтическим символом.
До прихода испанцев в северных и центральных районах Филиппин еще не сложилось единой религии. Религиозные воззрения их жителей в целом основывались на анимизме. У племен, находившихся на различных стадиях разложения первобытнообщинного строя, из чисто анимистических представлений возник политеизм — поклонение сонму божеств, хотя и сохранялась прежняя вера в многочисленных духов, которые заняли место, следующее за богами. Каждое божество наделялось определенными функциями, связанными с различными сферами человеческой жизни и деятельности (боги земледелия, дождя, урожая, войны, огня, любви, смерти и т. д.). Обожествлялись небесные светила, животные (крокодилы, акулы) и птицы. У развитых народов сложилась идея верховного божества, возвышающегося над остальными богами. У тагалов существовал культ верховного божества Батхала — творца земли и человека. Весь окружающий мир филиппинцы населяли множеством духов (у тагалов они называются анито, у висайя — дивата) — покровителей жилищ, домашнего очага, лесов, рек, морей, полей, пещер и т. д.
Широко распространено было среди филиппинцев почитание предков. Духам предков поклонялись как существам божественного порядка, выполняющим роль посредников между людьми и высшими сверхъестественными силами. Им воздавались ритуальные почести (из камня, кости, дерева вырезали идолов в память умерших, специальные подношения из пищи и вина приносили на могилы и т. п.). У многих племен существовали вера в загробную жизнь, понятие рая, идея вознаграждения в потустороннем мире. Храмовых сооружений, постоянных мест для ритуальных церемоний у филиппинцев не было, отсутствовало жреческое сословие. Религиозными ритуалами и обрядами жертвоприношений (состоявших обычно из рисового вина, фруктов, заколотых свиней, кур, иногда золота) руководили старые, почитаемые члены общины, обычно женщины, реже — мужчины, исполнявшие фактически функции жрецов.
Из горных племен наиболее развитые религиозные воззрения были у ифугао (в значительной степени сохранившиеся до наших дней). Пантеон ифугао включал множество богов и духов, которыми они заселяли почти все окружавшие их предметы и явления; в честь божеств вырезались деревянные идолы, расставлявшиеся на дорогах, в домах, полях, лесах. Ритуальные церемонии отправлялись жрецами и колдунами.
С начала XVI в. в северных и центральных районах Филиппин стал распространяться ислам, уже утверждавшийся к этому времени на юге архипелага (Минданао, Сулу). Он проникал на север в основном из индонезийского султаната Бруней. В XVI в. жители султаната вели довольно активную торговлю с населением Лусона и Висайев, основывая на территории этих островов свои торговые фактории и поселения. Испанские колонизаторы обнаружили поселения индонезийских торговцев из Брунея на территории Майнилы, в густозаселенном районе оз. Лагуна, ряде других пунктов Южного Лусона и на о-вах Миндоро и Себу (Висайи). Торговые поселения индонезийцев служили центрами пропаганды ислама среди местного населения. По свидетельству некоторых источников, на Лусоне и Висайских островах в 60—70-х годах XVI в. действовали также присылаемые из Брунея мусульманские проповедники. Процесс исламизации не носил, однако, массового характера, затронув лишь незначительную часть местной феодализирующейся верхушки в районах, расположенных по соседству с торговыми факториями и поселениями индонезийцев. Испанцы, захватившие Майнилу и Тондо в начале 70-х годов XVI в., отмечали, что их правители и местная знать исповедовали мусульманскую религию и вели свое происхождение или находились в родственных связях с правящей династией Брунея. Основная же масса жителей Майнилы и Тондо сохраняла приверженность к старым языческим верованиям. Таким образом, ко времени испанского завоевания процесс распространения ислама на Лусоне и Висайских островах находился еще на самой первоначальной, зародышевой стадии. Продвижение ислама было остановлено испанскими колонизаторами, приступившими к христианизации филиппинского населения.
Древняя и средневековая история Минданао и Сулу слабоизучена из-за недостатка источников. В последнее время филиппинские ученые проявляют большой интерес к воссозданию исторического прошлого народов, населяющих южные районы страны. Много пробелов в изучении ранних периодов истории Юга Филиппин восполнено в результате выхода в свет в конце 60-х и в 70-е годы капитальных исследований филиппинского историка С. А. Махула. Ему удалось на основе сравнительного анализа генеалогических списков мусульманских правителей Сулу и Минданао — тарсила — проследить основные этапы политической истории этого района Филиппин начиная с периода проникновения туда ислама (XIV в.). Но остается почти неизученным доисламский период. Отдельные материалы (из индонезийских и китайских источников), приведенные в работах С. А. Махула и других исследованиях, позволяют сделать вывод, что в целом развитие Юга Филиппин (точнее — Сулу, западных и южных территорий Минданао) с первых веков нашей эры опережало развитие северных и центральных районов Филиппинского архипелага. Среди факторов, способствовавших этому, следует указать на их географическую и историко-этническую близость к соседней индонезийской области, на тесные хозяйственные и культурные контакты с государствами древней цивилизации, расположенными на территории Индонезии, Малайи и Индокитая. Этим контактам способствовало направление хозяйственной деятельности народов Сулу и приморских территорий Юго-Западного Минданао, основу которой составляли торговля, добыча жемчуга и морские промыслы.
Книга рассказывает о крупнейших крестьянских восстаниях второй половины XIV в. в Китае, которые привели к изгнанию чужеземных завоевателей и утверждению на престоле китайской династии Мин. Автор характеризует политическую обстановку в Китае в 50–60-х годах XIV в., выясняет причины восстаний, анализирует их движущие силы и описывает их ход, убедительно показывает феодальное перерождение руководящей группировки Чжу Юань-чжана.
Александр Андреевич Расплетин (1908–1967) — выдающийся ученый в области радиотехники и электротехники, генеральный конструктор радиоэлектронных систем зенитного управляемого ракетного оружия, академик, Герой Социалистического Труда. Главное дело его жизни — создание непроницаемой системы защиты Москвы от средств воздушного нападения — носителей атомного оружия. Его последующие разработки позволили создать эффективную систему противовоздушной обороны страны и обеспечить ее национальную безопасность. О его таланте и глубоких знаниях, крупномасштабном мышлении и внимании к мельчайшим деталям, исключительной целеустремленности и полной самоотдаче, умении руководить и принимать решения, сплачивать большие коллективы для реализации важнейших научных задач рассказывают авторы, основываясь на редких архивных материалах.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.