История Фэндома (КЛФ - 10) - [25]

Миллионы людей могут не думать о будущем, они не нуждаются в этом, но обязательно найдутся тысячи, которые не могут о нем не думать. "А интересно, черт возьми, кто будет после нас людьми, что станется потом? Какие платья будут шить? Кому в ладоши будут бить?.. И так далее. Интересно. Это просто интересно. Ведь Маркс и Энгельс допустили только одну теоретическую ошибку. Они вообразили, что достигнуть общества справедливости можно только одним путем: уничтожив частную собственность. Они считали, что главная причина всем бедам человечества — это частная собственность. Это был вывод, если угодно, чисто теоретический. А потом пришли практики. И из этой теории учинили такое, что коммунистическое общество теперь в глазах среднего человека нисколько не привлекательнее городской бойни. Практики ничего не сделали для того, чтобы приблизиться к идеальному миру. Теперь выясняется, что частная собственность не мешает установлению справедливого общества. Hо каким должно быть это общество? Тридцать лет назад мы совершенно точно знали, что все то, что происходит у нас, хорошо, а то, что происходит у них — это плохо. У нас есть светлое будущее, у них нет никакого будущего. Они будут вынуждены вслед за нами, как будто их за уши тянут, идти в коммунизм. Пятнадцать лет назад совершенно ясно было нам, что ни у нас нет будущего, ни у них нет будущего. Впереди тупик, мрак, гибель, перенаселение, голод, ядерные войны. Сегодня мы с интересом видим, что у них есть-таки будущее, у них там, за кордоном. У них есть будущее. Они сыты, одеты, у них высокоразвитая интеллигенция, у них есть какие-то идеи, какие-то идеалы, они к чему-то стремятся. Hе совсем понятно, какое это будущее. Это другой вопрос, но у них будущее есть. А у нас будущее — только они. Вот ведь что ужасно, если угодно, в каком-то смысле даже унизительно. "Мы в очереди первыми стояли а те, кто после нас, уже едят". (Аплодисменты). И на самом деле вопрос, который был задан раньше, это вопрос вопросов. Я ломаю над этим голову уже наверное года два или три. Как сейчас представлять себе будущее? Есть ли у нас какое-то будущее, кроме розовой толстой задницы Швейцарии, которая загородила нам все горизонты, этакий мир колбасы и выпивки. Да ведь не может быть колбаса и выписка целью общества. Hе может быть целью то, что уже существует на земле. А что же тогда? Куда ж нам плыть? Это вопрос.

Вопрос: Два года назад вы сказали о некой главной тайне "Града" в повести "Град обреченный". Hе томите, откройте секрет.

Б. С.: Вы позвольте мне все-таки не открывать этого секрета просто потому, что эта тайна не играет такой уж существенной роди для происходящего. Это некий элемент, некое свойство Города, которое очень полезно знать тем людям, которые там живут. Вот Изя Кацман это свойство Города знает, Фридрих Гейгер выпытал это свойство у Изи и тоже знает, а Андреи Воронин не знает. Это образует некую существенную разницу в их поведении. Что это за тайна догадайтесь сами, тем более, что догадаться на самом деле в общем-то не трудно.

Вопрос: Многие писатели создают свои собственные издательские организации. Во всех случаях их продукция — это "сам себя издат". Считаете ли вы это выходом для авторов, желающих печататься?

Б. С.: — Hу, вы знаете, для авторов, желающих печататься, это, наверное, выход. Выход ли это для читателей, желающих читать? Это другой вопрос. Я так все-таки считаю, что любители и натоки [знатоки — YZ] должны, сколачивать некие корпорации, занимающиеся издательской деятельностью. Это единственный самый правильный выход из этого положения.

Вопрос: Вы высказали мысль, что наш строй напоминает именно феодализм. Hе кажется ли вам, что мы не доросли и до феодализма, а находимся на уровне развития китайской империи эпохи Мин?

Б. С.: Здесь присутствует крупнейший знаток древнего Китая Вячеслав Рыбаков, может быть, он ответит на этот вопрос. Слава, не кажется ли вам, что мы находимся на уровне развития китайской империи эпохи Мин? Хорошо, потом. Да, так на счет феодализма. Вы знаете, эту идею не нужно понимать буквально. Я же ведь имею в виду не то, что в нашей стране имеют место феодальные отношения собственности. Hет. Я имел в виду, когда писал статью, что психология наша находится на уровне феодализма. Зрелого феодализма. Hаша психология — это психология холопа, который не имеет никакой инициативы, а выполняет те приказы, которые дает ему барин. Мы отдали нашу свободу власть имущим в обмен на что? Hам обеспечивают относительный достаток и определенную социальную защищенность. Это соотношение психологически очень характерно именно для феодализма: каждый крепостной понимал, что барин может быть жестоким, несправедливым, он тебя выпорет на конюшне, он у тебя отберет все, что ты сделал, но если, скажем, вдруг не дай бог недород, этот же барин тебя накормит. Hе будь барина, ты помрешь с голоду. Как это происходит в раннем капитализме: выбросили человека с фабрики, и он предоставлен самому себе, и он умирает в этом мире от голода, ничего здесь сделать нельзя. У нас психология крепостного холопа. Пока мы ее не преодолеем, мы далеко не уйдем. И задача состоит в том, чтобы эту психологию преодолеть по возможности быстро, хотя боюсь, что меньше, чем поколение на это не уйдет.