История ересей - [30]

Некоторое представление о вальденсах булла Иннокентия III дает. Вальденсы, основываясь на Священном Писании, избрали для себя жизнь полную отречения — бедность, воздержание и соблюдение евангельских «предписаний и советов». Стремление точно следовать заветам Христа привело их к отклонению от некоторых пунктов церковного учения: к отрицанию клятвы, Jus gladii^{63} и брака. Может быть, они шли и дальше, поддаваясь влиянию других еретиков, но булла благодаря содержащейся в ней полемике с катарами не уполномочивает к категорическим выводам, и намечаемые ею конкретные лжеучения вальденсов должны быть проведены и доказаны на другом материале. Относя к себе слова Христа, обращенные к апостолам, и, видимо, считая себя продолжателями или подражателями апостолов, вальденсы своим идеалом жизни, совпадающим для них с евангельским, оценивают клир и церковь. Кажется, отвергая права клира на десятину и другого рода поборы с мирян, еретики отрицают грешных священников и совершаемые ими таинства, сосредоточиваясь особенно на евхаристии и крещении. Иначе говоря, они приходят почти к тому же, к чему пришли и арнольдисты, и перед ними всплывает та же самая проблема: кто же будет совершать таинства? Вальденсы разрешают ее в пользу religiös! (вероятно, «религиозных» людей), обладающих «святостью», т. е. ведущих образ жизни самих вальденсов, причем неясно, достаточно ли одной «святости» или требуются еще какие-нибудь условия. Неясно также, допускают ли вальденсы возможность спасения в миру или считают свой образ жизни единственной дорогой спасения. В зависимости же от решения этого вопроса стоит вопрос о том, какую цель преследовали вальденсы своею пропагандою: проповедями и деятельностью в школах, увеличение ли самой секты или также и подъем нравственного и религиозного состояния общества. А от этого в свою очередь зависит конструкция отношения вальденсов к своим «amici».

Дуранд привел с собой в ограду церкви и «друзей». Связь его с ними не прервалась. Это были миряне, увлеченные деятельностью и проповедью вальденсов, но не вошедшие в их ряды, своего рода вальденские credentes. Они пребывали «в совете еретиков» — in consilio, в каковом отношении часть их осталась и к обращенным вальденсам. Руководство Дуранда и его товарищей, «школа» сближали этих друзей не только с еретиками, но и друг с другом, хотя мы и не знаем, была ли у них какая-нибудь организация. Amici, вернувшись в церковь, живут religiose et ordinate^{64} в своих домах, добывая пропитание трудом рук своих, творя милостыню, не забывая своих обязанностей по отношению к церкви и клиру, уподобляясь терциариям гумилиатов или, позднее, францисканцев. Некоторые из друзей — idonei — пополняют ряды братьев и вместе с ними принимают на себя борьбу с ересью и проповедь.

Так, в церковь вернулась относительно сплоченная группа еретиков: Дуранд с товарищами, берущий на себя задачу морального воспитания масс и борьбы с ересью, и в тесной связи с ним старые «друзья» вальденсов, по-прежнему руководимые группою, собирающиеся в школу выслушивать моральные увещания и наставления в вере. Отныне Дуранд и его socii могут стремиться к своему идеалу, оставаясь в церкви, — жить в нищете и целомудрии, соблюдать «предписания и советы Евангелия», не навлекая на себя подозрений и нареканий. Они получили эту возможность ценою некоторых уступок, смягчив свое учение, закрыв глаза на то, что прежде их так резало. Прежние вальденсы не только должны разделять взгляд церкви на таинства, но не должны осуждать клятву и светскую власть, применяющую jus gladii, довольствуясь тем, что собственная их жизнь евангелична и свята. Основным условием их примирения с Римом является Fides orthodoxa et catholica^{65}. Это определенно обеспечивается их исповеданием веры. Но Рим старается обеспечить их послушание и в дальнейшем. «Католические бедняки» (Pauperes Gatholici) — таково их официальное наименование — обещают всегда пребывать sub magisterio et regimine Romani Pontificis^{66}, подчиняться ему и всему клиру Оставляя им их прежний образ жизни и их учительство, Рим идет навстречу их желанию бороться с еретиками. Вернувшиеся в церковь вальденсы — живой мост от Рима к еретикам, ворота, через которые легче смогут вернуться заблудшие овцы. Группа Дуранда ценна своею связью с еретическим миром, промежуточным своим положением, облегчающим воздействие церкви на еретиков. Есть, правда, в новой группе и опасные черты: всегда можно ожидать еретических рецидивов и никакими словесными перегородками не предотвратить непредвиденных и не могущих быть предвиденными отклонений, не включить в формулу все волнующееся разнообразие жизни. Чувствуя это, папство тем не менее относится к Pauperes Catholici вполне благожелательно. Оно рекомендует новых проповедников епископам, старается поскорее воспользоваться плодами их работы, ожидая и благосклонно принимая новых перебежчиков. Особенно интересно для позиции, занятой церковью, то, что произошло в Милане. Здесь (по всем данным не без влияния Дуранда) примирения с церковью искало около ста человек. Но еретики ставили при этом клиру условием возвращение им их школы, «чтобы они могли в ней сходиться для взаимного увещания братьев и друзей». Папа, конечно, согласиться с этим торгом не мог, гордо заявив: «Они должны примириться с единою церковью не ради временного блага, но ради вечной награды». Однако несогласие это только видимое, лицемерно спасающее кажущуюся верность принципу для того, чтобы все произошло «sine gravi scandalo aliorum»