История эллинизма - [524]
В эту пору в самой Греции произошли весьма значительные перемены. В то время, как римляне переправились в Иллирию, Деметрий македонский лишился жизни. [97] Он опять вел войну с дарданцами, потерпел решительное поражение и был, вероятно, также в числе павших в этот злополучный день. Наследником престола был семилетний отрок, Филипп. [98] Пока римляне проникли далее, беспрепятственно побеждая иллирийцев, ставших по обстоятельствам союзниками Македонии, в то же время дарданцы, кичась своими победами, перешли границу. Фессалийцы, у которых давно уже происходило брожение, сочли это время удобным для того, чтобы окончательно настоять на существовавшем все еще лишь по имени разобщении с Македонией; они совершенно отделились от нее. Этоляне поспешили проникнуть в Фессалию, вероятно с согласия фессалийцев, с целью помочь им поддержать новую самостоятельность; а не то, может быть, с тем чтобы навсегда обеспечить за собою те области, какими они пытались завладеть лет десять тому назад. [99] Этоляне простерли свое влияние также и на другие страны, [100] по крайней мере быстро окрепшая партия в Беотии восстала против соединения с Македонией. [101] Опунтии и фокейцы едва ли в состоянии были противиться расширению союза, а тем менее акарнанцы и эпироты, союзники иллирийцев, эфемерное владычество которых как раз в эту пору сокрушилось под ударами римлян. В Афинах патриоты Хремонидовой войны вновь принялись за дело. [102] Ахейский союз в это самое время обнаружил еще более сильную и более успешную деятельность. Под исход восьмой стратегии Арата, как кажется, совершена была в тесной связи с этолянами вполне неудавшаяся экспедиция в Керкиру, Несмотря на происки Арата, в наступившую затем стратегию выбор в третий раз пал на Лидиада. Благодаря ему, вероятно, ахейцы не соединились опять с этолянами на фессалийскую экспедицию, [103] напротив, они всеми мерами старались привлечь к союзу соседние области; но только способ такого расширения явно носил на себе характер Аратовой политики, и таким образом вполне обнаружилось, что несмотря на признанные нами дарования стратега этого года, он не в состоянии был преодолеть решительное влияние Арата.
Некоторые события, в том виде как они нам сообщаются, бросают замечательный свет не только на положение обоих соревновавшихся друг перед другом глав союза и на их политику, но также "а характер сохранившихся известий. Полибий говорит: "Монархи в Пелопоннесе, лишившись по смерти Деметрия всякой надежды и притесняемые Аратом, который понуждал их теперь стеречься от власти и всем повиновавшимся ему сулил великие подарки и почести, а сопротивлявшихся стращал еще большими ужасами и опасностями, спешили сложить с себя тиранию, освободить свои города и вступить в Ахейский союз". При этом Полибий называет Лидиада, который, конечно, прежде уже, предвидя будущее, сложил с себя власть и присоединился к союзу; потом он продолжает: "Аристомах в Аргосе, Ксенон в Гермионе, Клеоним в Флиунте отказались тогда от своих монархий и вступили в ахейскую демократию". [104] Полибий исполнен благоговения к основателю союза, которому и сам посвятил свою долгую и славную жизнь; так что он не только извиняет и оправдывает промахи Арата, но и всячески старается даже набросить тень на всех его противников. Хотя сообщение Плутарха почерпнуто из собственных записок Арата, однако по нему можно еще отчасти постичь истинное положение дел: [105] "Арат, - говорит он - предложил Аристомаху к Аргосе сложить с себя тиранию и, соревнуя Лидиаду, сделаться лучше почетным и уважаемым стратегом такого народа, нежели ненавистным и угрожаемым тираном одинокою города. Аристомах согласился на это и потребовал пятьдесят талантов для того, чтобы расплатиться со своими наемниками и распустить их. Арат выслал деньги. Желая сам довершить такое значительное приобретение для союза, Лидиад, который был тогда стратигом, вступил в переговоры с Аристомахом, передал ему, что Арат всегда враждебно и непримиримо относится к бывшим тиранам, и вызвался сам уладить его дело; он действительно убедил Аристомаха и предложил союзу признать его своим членом". "Тут-то, прибавляет Плутарх, - обнаружились благосклонность и доверие союзников к Арату; и действительно, когда он воспротивился принятию Аристомаха, то последнему отказали без дальних околичностей; вскоре однако, когда Арат сам предложил то же дело, члены с ним согласились, Аргос был принят в союз; сам Аристомах, год спустя после того, был избран в стратеги". Это известие, как мы сказали, почерпнуто из записок Арата. Можно себе представить, в каком жалком положении находился союз, если Арат, не будучи стратегом, мог не только на свои страх вести столько важные переговоры, - мало того, заключая договор вперед, поручиться за успешный выбор в стратеги, - и если Арат, будучи честным человеком, мог таким образом уничтожить заключенные главою союза условия, а потом все-таки по своей прихоти привести это дело в исполнение.
