История эллинизма - [521]
Однако, Лидиад, как кажется, не достиг своей цели; Арат противодействовал ему; его помимо благодарности союза, на которую он имел, конечно, полное право, поддерживала еще более привычка к его личности и сохранившееся в союзе немалое количество пассивных элементов. О дальнейшем соперничестве Лидиада и Арата нам мало известно; в народных собраниях союза Лидиад все-таки пользовался большинством, но в избираемом городами совете, где происходили предварительные суждения в собрании демиургов, где решались текущие дела, преобладало, конечно, влияние Арата. В 232 году он сам занимал должность стратега, а после того всячески старался помешать новому избранию Лидиада и направить выбор на другое лицо. Ему не удалось это. Та же самая проделка повторилась после следующей, десятой стратегии Арата 230 г. Когда Лидиад был избран в третий раз (226 г.), и взаимная вражда обоих уже вполне обнаружилась, то Арат прибег к крайним усилиям, лишь бы избавиться от невыносимого соперничества превосходного мужа. Оправдывая Арата, Плутарх выражает скорее взгляд партии, нежели сущность дела; он говорит "лицемерный характер, казалось, состязался с истиною, чистою добродетелью"; и подобно тому как в басне кукушка спрашивает пташек, зачем они избегают ее, а те отвечают, оттого что она скоро будет ястребом, так точно и на Лидиаде вследствие минувшей его тирании тяготело подозрение, что он может вновь преобразиться в тирана, и это подтачивало веру в него". [85] Скоро пришлось на деле увидеть, чего можно было ожидать от союза, когда он вновь подчиниться одному лишь влиянию Арата.
После присоединения Мегалополя и до смерти Деметрия Ахейский союз не сделал никаких новых приращений. Причина этого никоим образом не могла заключаться в одном только упомянутом внутреннем разладе, который скорее мог бы произвести противоположное действие. Не менее странными оказываются известные меры, принятые македонянами относительно этолян, о чем предстоит нам скоро поговорить. По характеру самой эпохи следовало бы, казалось, ожидать, что воина, подобная Деметриевой, завершиться миром, который урегулирует новое положение дел; Лидиад, без сомнения, способствовал заключению договора в первую свою стратегию. Благодаря лишь этому миру обеспечено было новое влияние, достигнутое Деметрием на западе Пелопоннеса; благодаря тому же миру надлежало признать отделение Беотии от Этолийского союза, отделение или покровительство Фокиды и Локриды близ Эты, восстановление Амфиктионии, федеральную конституцию в Эпире. Судя по совершившимся после того событиям, кажется несомненным, что при этом была также выговорена свобода акарнанцев; Македонии, по крайней мере, не было никакой выгоды гарантировать фактически существующую уже их независимость, способную, как казалось, немало тревожить этолян: в таком случае ей пришлось бы вмешаться в неизбежно предстоявшие войны соседей, которые не могли доставить ей никакой непосредственной пользы. Притом же северные границы не были еще вполне и прочно обеспечены; не прошло и трех лет с тех пор, как дарданцы вновь стали до крайности угрожать Македонии.
Рядом с занятою дарданцами областью и в постоянной с нею вражде, на берегу Адриатического моря находилось царство иллирийцев. Основанное лет полтораста тому назад Бардилисом, оно при Агроне, сыне Плеврата, простиралость от реки Дрина к северу по занятым отчасти греческими колониями берегам до островов Фара и Иссы, а может быть, еще далее; его населяли дикие, хищные племена, искони промышлявшие морским разбоем. Область тавлантийских князей составляла некогда южную границу этой иллирийской страны; потом ею завладел Пирр, а сын Пирра, Александр, вел из-за нее войну с дарданцами; греческий город Диррахий некоторое время находился во власти дарданского паря Монуния. К кому затем перешла внутренняя страна между рекою Дрином и Керавнскими городами, - неизвестно; дарданцы не обладали ею более. На берегу находились греческие города, а именно Диррархий и Аполлония, с независимою при них областью; Аполлония состояла уже в дружбе с римлянами.
Такова была Иллирия в то время, как ей суждено было прийти в столкновение с эллинским миром. Этоляне давно уже тщетно пытались побудить акарнанский город Медеон присоединиться к Этолийскому союзу; они решились. наконец, понудить его силою. Собрав все свой войска, они двинулись к Медеону, окружили город и приступили к формальной осаде. Когда подошло осеннее равноденствие и вместе с тем время выбора нового стратега. тo город, казалось, должен был тотчас же пасть. Стратег, которому предстояло выйти в отставку, собрал этолян и представил им, что город им был доведен до крайности, а следовательно по справедливости ему, а не преемнику его, должна принадлежать подобающая стратегу доля добычи. После оживленных возражений со стороны лиц, питавших надежду на новые выборы, было решено, чтобы прежний и новый стратег сообща приняли участие в распределении добычи и чтобы имена обоих были начертаны на трофеях. Настал уже день выбора и вступление в должность нового стратега; тут на ночь в Амбракийский залив вошли сто иллирийских барок с пятью тысячами вооруженных воинов и пристали к медеонскому берегу; с наступлением дня воины быстро, но тишком высадились, потом отдельными кучками двинулись к находившемуся в двухчасовом расстоянии городу, и атаковали этолийский лагерь. Несмотря на совершенно неожиданно нахлынувшую опасность, этоляне скоро выстроились для мужественного отпора; однако рьяный натиск иллирийцев и одновременная вылазка медеонцев понудили их отступить. Понеся большую утрату убитыми и пленными, они, покинув лагерь, обратились в бегство. Иллирийцы перенесли, как приказал им царь, всю добычу на суда и отправились восвояси, а неожиданно спасенные таким образом медеонцы в первом народном собрании решили, чтобы на добытых ими трофеях начертаны были по назначению это-лян имена только что выбывшего и нового стратега.
