История Древней Греции в 11 городах - [34]
Персидское вторжение в 480 г. до н.э. серьезно скомпрометировало Фивы в глазах эллинского мира – так было и в случае с Аргосом, хотя его репутация пострадала не столь сильно. Если этот город сохранял хрупкий нейтралитет, то в Фивах правящие круги открыто приняли сторону персов – вопиющий акт предательства («мидизм»), запомнившийся надолго. Даже через полтора столетия Александр Великий счел его благовидным предлогом, чтобы, в свою очередь, полностью разрушить Фивы (это произошло в 335 г. до н.э.). Новое поколение фиванцев пыталось объяснить случившееся тем, что в то время управление городом велось недолжным образом: оно попало в руки кучки олигархов, отличавшихся экстремистскими настроениями (это правление получило наименование dynasteia, или групповой тирании). Правда это или нет, здесь можно усмотреть свидетельство внимательного отношения греческой политической мысли к четким видовым и количественным определениям – хотя оно и не остановило Александра.
В 335 г. до н.э. завершился самый яркий период истории Фив, длившийся четыре десятилетия; как можно убедиться, своими истоками он уходит в середину V в. до н.э. Оправившись вначале от последствий унизительного мидизма 480 г. до н.э., а затем от унижения, вызванного событиями 457–447 гг. до н.э., когда город оккупировали Афины, фиванцы воссоздали общебеотийское федеральное государство на новых основаниях: их родной город, как стало ясно с самого начала, занял главенствующую позицию. Это государство процветало до 386 г. до н.э. Так случилось, что мы располагаем описанием этого весьма интересного федерального образования: оно сохранилось на папирусе из Оксиринха в Фаюме (Египет). Его составил необыкновенно хорошо осведомленный анонимный историк; оно поражает тщательностью. Режим представлял собой олигархию, но умеренную: высшие должности в государстве и военная и политическая власть в целом находились в руках верхних примерно 30 процентов или около того состоятельных граждан, способных приобрести все необходимое для службы в коннице или по крайней мере в качестве гоплитов. Торговцы и ремесленники не имели гражданских прав, поскольку, как считалось, души этих людей, как и руки, из-за их рода занятий не столь чисты, как у земледельцев. Сложная система местного представительства в верховном федеральном совете с самого начала обеспечила фиванцам непропорционально большие власть и влияние.
Фивы сумели еще более усилить свои позиции и воспользоваться теми преимуществами, которые они обеспечивали благодаря союзу со Спартой в годы Пелопоннесской войны. Их верность этому альянсу проявилась наиболее ощутимо в 421 г. до н.э., когда два других союзника, Коринф и Элида, отступились от нее, однако позиция Фив оставалась неизменной – прежде всего потому, что видели в Спарте главную опору олигархии, а это в высшей степени соответствовало собственным интересам фиванцев. Более того, в 427 г. до н.э. Фивы достигли того, чего так долго добивались, при прямой и весьма солидной поддержке Спарты. Поскольку им не удалось убедить платейцев, которые в этническом отношении были беотийцами, отступить от союза с Афинами (заключенного еще в 519 г. до н.э. и сыгравшего важную роль во время битвы при Марафоне, когда оба полиса со славой сражались бок о бок против персов), они могли хотя бы разрушить их город. Через несколько лет после того, как это произошло, фиванцы значительно уменьшили независимость феспийцев, склонявшихся на сторону Афин, срыв стены их города. На последнем этапе Пелопоннесской войны (413–403 гг. до н.э.) именно фиванцы более других выиграли в экономическом отношении – они грабили поля и усадьбы афинских крестьян, пользуясь защитой спартанского отряда, расквартированного близ беотийской границы, а также скупали по дешевке тысячи рабов, бежавших из афинских серебряных рудников.
Однако нужно сказать, что в отношении групп населения, в чьих руках находилось политическое господство, всегда существовало противодействие (даже если оно не выливалось в открытые оппозиционные выступления). При Фермопилах в 480 г. до н.э. некоторое число фиванских добровольцев – патриотов всей Греции в целом – сражалось вместе с Леонидом. Во время афинской оккупации 457– 447 гг. до н.э. в ряде городов (таких, как Феспии) имелись сильные проафинские демократически настроенные группировки. И в ходе Пелопоннесской войны, и после ее окончания даже в Фивах с их олигархическим режимом росло недовольство произволом Спарты – вплоть до того, что в 403 г. до н.э. город предложил убежище демократически настроенным изгнанникам, бежавшим от установленной и поддерживавшейся спартанцами хунты Тридцати тиранов, а в 395 г. до н.э. присоединился к антиспартанской четверке, куда входил разочаровавшийся в союзе с Лакедемоном, как и Фивы, Коринф, Аргос с его устойчивыми антиспартанскими настроениями и, естественно, Афины.
