История долгов наших: Долги и темная сторона богатства - [4]

Я далека от того, чтобы считать человеческое поведение своего рода «отливкой из металла» — эпигенетики утверждают, что гены можно активировать или подавлять различными способами, в зависимости от среды, в которой мы оказываемся. Я лишь хочу сказать, что без генетически связанных конфигураций, некоторых конструктивных блоков или, если хотите, краеугольных камней множества вариаций базисных типов поведения, которые мы наблюдаем вокруг нас, вообще никогда бы не существовало. Например, интерактивная компьютерная игра Everquest, где участник путем торговых операций должен превратиться из скорняка в рыцаря и владельца замка, сотрудничая при этом с прочими игроками в групповых действиях и нападениях на другие замки, была бы немыслима, если бы люди не относились к общественным животным, имеющим представление об иерархии.

Теперь уместен вопрос: какие древние краеугольные камни лежат в основе такого сложного понятия, как долг, — понятия, без которого немыслима наша жизнь? Почему мы так охотно принимаем предложения сиюминутных благ в обмен на долговое бремя в будущем? Неужели мы запрограммированы на то, чтобы хватать все, что близко лежит, не задумываясь над тем, что и завтра будет день и нужда в пище? Частично так и есть: семьдесят два часа без жидкости или две недели без пищи — и вы наверняка умрете, поэтому, возможно, если не схватить сегодня то, что близко лежит, то через полгода некому будет хвалить себя за умеренность. В этом отношении кредитная карточка почти гарантированно принесет прибыль кредитору, поскольку «хватай то, что близко лежит», является моделью поведения, зародившейся в эпоху охотников и собирателей кореньев, то есть задолго до того, как человеку пришла в голову мысль экономить деньги для будущей пенсии. Бесспорно, синица в руках лучше журавля в небе, а та же синица в зубах лучше даже двух парящих в небесах журавлей. Но может быть, это тот самый случай, когда «за миг удачи — болезнь на сдачу»? Является ли наш долг плодом нашей жадности или, говоря более сдержанно, результатом нашей нужды?

Я утверждаю, что имеется еще один краеугольный камень, без которого не может существовать ни долга, ни кредита: это чувство справедливости. При благожелательном взгляде это — прекрасная человеческая черта. Без чувства справедливости, согласно которому «за добро нужно платить добром», мы бы не смогли понять, что «долг платежом красен». Ни один человек не дал бы в долг другому, не будучи уверенным, что когда-нибудь получит свои деньги назад. Пауки не делятся пойманными мухами с другими взрослыми пауками; только общественные животные могут чем-то делиться. Обратной стороной понятия справедливости является понятие несправедливости. Оно приводит к злорадству, когда вам удается безнаказанно совершить что-то несправедливое, или к взрыву гнева и желанию отомстить, когда несправедливо поступают с вами.

Дети начинают говорить: «Так нечестно!» — примерно с четырехлетнего возраста, то есть задолго до того, как у них просыпается интерес к сложным инвестиционным схемам или возникает понимание ценности денег. Их охватывает удовлетворение, когда в какой-нибудь сказке, рассказанной перед сном, злодей получает по заслугам, или, наоборот, они испытывают разочарование, когда такого воздаяния не происходит. Чувства прощения и сострадания появляются позднее, а если культура, в которой дети растут и развиваются, оказывается неблагоприятной для таких чувств, то не появляются вообще. Для маленьких детей заключить злодея в бочку, утыканную изнутри гвоздями, и катить ее под горку к морю — значит восстановить космическое равновесие и победить зло, после чего они спокойно засыпают.

Интерес к справедливости развивается с годами. После семи наступает правовая фаза, в которой справедливость любого правила, навязанного взрослыми, подвергается сомнению. В этом же возрасте чувство справедливости может принимать самые удивительные формы. Например, в 80-е годы прошлого столетия у девятилетних детей существовал весьма странный ритуал. Первый, кто видел на улице автомобиль «жук» фирмы «Фольксваген», имел право стукнуть кого-нибудь рядом с собой со словами: «Получи за жука без отдачи». Увидевший такой автомобиль приобретал права на удар с обязательным добавлением слов: «Без отдачи!», которые лишали другого ребенка права на ответный удар. Если же участник игры успевал выкрикнуть: «С отдачей!» — до того, как произносились заветные слова, обеспечивающие безопасность, то ответный тумак дозволялся. В этой системе не оставалось места для денег: откупиться от удара было невозможно. Главенствовал принцип взаимности: на удар следовало отвечать ударом, если с быстротой молнии не произносились слова, этот принцип исключающие.

Нам говорят, что онтогенез повторяет филогенез: во время своего взросления индивидуум повторяет все стадии развития вида. И тот, кто не видит в описанной выше детской игре принципа талиона, восходящего к выработанным четыре тысячи лет назад законам Хаммурапи и повторенного в библейской формуле «око за око, зуб за зуб», тот совершенно слеп. Принцип талиона, очень приближенно, означает возмездие «равным за равное»; согласно этому принципу мера наказания должна соответствовать ущербу, причиненному преступлением. В правилах «тумака за „жука“» каждый имеет право на ответный удар, если ударивший не успевает произнести свою охранную формулу. Такой же вид защиты повсеместно встречается в деловой практике и правовых документах — в тех пунктах контрактов, которые начинаются словами «Независимо от вышеизложенного».