История догматических движений в эпоху Вселенских соборов - [16]

Для того, чтобы ответить на этотъ вопросъ, намъ нужйо было бы точно знать те воззрения на Троицу, какия проповедовалъ Каллистъ въ отличие отъ Ипполита и Савеллия. Къ сожалению, ο собственныхъ воззренияхъ Каллиста сохранились столь неопределенныя и неясныя сведения, что еще доселе возможны диаметрально противоречивыя суждения ο нихъ. Характеристику учения Каллиста о Троице даетъ только одинъ Ипполитъ, против–никъ его, который никогда не понималъ его учения и виделъ истину единственно въ своихъ собственныхъ убежденияхъ, фанатически защищаемыхъ имъ. Уже одно то, что Каллистъ не принялъ сторону Ипиголита, осудивъ его учение, служило явнымъ знакомъ его савеллианства и каждое выражение Каллиста, направленное противъ его субординационизма, онъ естественно склоненъ былъ истолковывать въ смысле сочувствия модализму. Поэтому, неправы те изследоватеди, которые безъ всякихъ ограничений, доверяя Ипполиту, прямо считаютъ Каллиста монархианиномъ. Отъ такого поспешнаго заключения насъ долженъ предостерегать тотъ несомненный фактъ, что Каллистъ отлучилъ отъ церкви Савеллия, самаго виднаго представителя модалистичеекаго учения того времени. Но неправы и те историки, которые въ воззренияхъ Каллиста усматриваютъ чуть–ли не ту же самую точку зрения на спорный вопросъ, на какой стояли никейские отцы. Это точка зрения была далека отъ эпохи Каллиста и всего менее могъ возвыситься до нея такой человекъ, какъ Каллистъ, не получивший достаточнаго образования, не владевший даже надлежащей богословской терминологией, какъ даетъ заметить это известие Ипполита. Вероятнее всего, Каллистъ никогда не приводилъ въ систему своего учения ο Троице просто по своей неспособности къ этому, и довольствовался только отрывочными и случай–ными замечаниями, которыя онъ высказывалъ то вопреки Савеллию, то въ полемике съ Ипполитомъ. Однако и изъ этихъ отрывочныхъ замечаний, сохраненныхъ Ипполитомъ, можно хотя отчасти возстановить основные пункты воззрений Каллиста. По всемъ видимостямъ, онъ стремился придать церковный характеръ темъ чистымъ элементамъ, какие заключались въ модализме. Вопреки Ипполиту, субординационизму, Каллистъ определялъ Божество, какъ единый нераздельный духъ—логосъ, лишь по имени различаемый, какъ Отецъ и Сынъ. Не иное Отецъ, — говорилъ онъ, и не иное Сынъ…, я не называю двухъ боговъ, но одного. И во Христе открылось полное Божество, потому что духъ, принявший плоть отъ девы былъ не иное что въ отношении къ Отцу, но то же самое. Видимое во Христе былъ Сынъ, духъ же,заключавшийся въСыне,есть Отецъ, но пострадалъне Отецъ, но Сынъ. Во всехъ этихъ фразахъ, кожечно, веетъ духъ модализма, новъ то же время замечаются некоторыя, хотя и недостаточно твердыя попытки, провести границы между модализмомъ и дерковнымъ учениемъ. Отецъ и Сынъ— одно, но все–таки они различаются между Собой, хотя бы и по имени, и страдаетъ не Отецъ, но Сынъ. Труд–нее определить то, что разумелъ Каллистъ, называя Отца и Сына εν πρόςωπον. При неустановившейся терминологии того времени и при неопытности Каллиста въ богослов–скомъ языке возможно допустить, что и подъ этимъ терминомъ онъ понималъ πνεϋμα—духъ, какъ нераздельную сущность Вожества. Несомненнымъ остается только то, что Каллистъ не разделялъ ни учения Ипполита, ни воззрений Савеллия: подобно многимъ другимъ членамъ своей церкви онъ ясно виделъ неудовлетворительность обеихъ партий и въ то же время понималъ ихъ относительную истинность, но не умелъ формулировать свои убеждения въ положительныхъ тезисахъ. И Савеллию, и Ипполиту онъказалея человекомъ двоедушнымъ, то соглашающимся съ ними, то отвергающимъ ихъ, на самомъ же деле Кал–листъ стоялъ на среднемъ пути, пути более правильномъ и только искалъ средствъ определить этотъ путь теоретически. Значитъ въ лще Каллиста мы наблюдаемъ до–никейскую богословскую мысль въ тотъ периодъ ея истории, когда подъ влияниемъ монархианства, сознавъ недостаточность богословия апологетовъ, она ощущала внутреннюю потребность найти лучшую более удовлетворительную формулу для своего содержания, но, поставленная между двумя крайностями, не находила ее, довольствуясь лишь отрицаниемъ этихъ крайностей. Она искала новыхъ словъ и новыхъ разъяснений, и они не замедлили явиться.

Тертуллианъ и стоицизмъ. Завершение догматическаго развития на Западе.

Въ то время, какъ малоученые римские епископы Зефиринъ и Каллистъ колебались между монархианствомъ Клеомена и Савеллия и субординацианствомъ Ипполита, въ церкви уже действовали два писателя, учение которыхъ ο св. Троице начало освобождаться отъ крайностей того и другого направления и по своимъ достоинствамъ составило целую эпоху въ истории этого догмата. То были Тертуллианъ для Запада и Оригенъ для Востока. На общецерковную деятельность оба они вступили тогда, когда монархианское движение вполне сформировалось, и многому научились отъ него. Будучи высокообразованными людьми, хорошо понимавшими потребности своего времени, они вполне сознали, что для победы надъ монархианствомъ недостаточно одного обличения несостоятельности его воззрений, одного отвержения или отлучения учителей монархианства. Для нихъ не было тайной, что сила монархианскаго движения основывалась не столько на убедительности доводовъ, сколько на факте техъ недостатковъ, какие монархиане указывали въ современномъ имъ богословии и разоблачениями которыхъ тревожили верующую совесть простыхъ христианъ. Поэтому, и своей задачей они поставили не полемику только съ монархианами, но преимущественно положительное раскрытие церковнаго вероучения, уяснение въ немъ техъ пунктовъ, на слабости которыхъ опирался успехъ монархианства. И эту задачу они выполнили блистательно для своего времени: въ лице ихъ богословская мысль сделала такой шагъ впередъ, который более не повторялся за весь доникейский периодъ.