История дипломатии. Том 3: Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.) - [9]

Маршал Фош выехал в Трир. 14 февраля там в третий раз начались переговоры о продлении перемирия. Фош потребовал у немцев выполнения старых условий, указав, что не было выполнено, и попутно выдвинув дополнительные требования. Маршал настаивал на прекращении Германией наступления против поляков в Познани, в Восточной Пруссии и в Верхней Силезии и на очищении от германских войск Познани, значительной части Средней Силезии и всей Верхней Силезии.

На первый взгляд в этом требовании не было нарушения указания Вильсона: оно как будто являлось лишь уточнением прежних переговоров о Данциге. На самом же деле это было новое, самостоятельное требование. Очищение Познани и Силезии предрешало вопрос о судьбе этих областей: ясно было, что Франция собирается предоставить их полякам.

Председатель немецкой делегации Эрцбергер запротестовал. Он говорил, что Германия почти закончила демобилизацию, что под ружьём осталось всего 200 тысяч человек. Эрцбергер восставал против дальнейшего разоружения Германии. Он требовал вернуть германских военнопленных. Он настаивал на присылке продовольствия в Германию, напомнив Фошу, что в 1871 г. Бисмарк, по просьбе французского правительства, доставил хлеб голодающему населению Парижа. «Отчаяние — мать большевизма, — угрожал Эрцбергер, — большевизм — это телесное и душевное заболевание на почве голода. Лучшее лекарство — хлеб и право…»

В Берлине новые требования Фоша вызвали тревогу. Там хотели сначала категорически отказаться от очищения Познани и Верхней Силезии. Министр иностранных дел Брокдорф-Рантцау подал даже заявление об отставке. Но в Берлине находились неофициальные представители США. С ними встретились доверенные лица германского правительства. Немцам, видимо, сообщили, что вопрос о Верхней Силезии ещё не решён на мирной конференции и вряд ли будет решен в польском духе. Германское правительство решило подписать требование Фоша, надеясь, что его не придётся выполнять, Брокдорф остался на своём посту.

Перемирие было заключено на короткий неопределённый срок с условием предупреждения за три дня в случае разрыва. Что касается вопроса о Польше, то победа формально осталась за Францией; немцы должны были отказаться от всяких наступательных операций против поляков в Познани и во всех других районах. Решено было назначить подкомиссию для установления польской демаркационной линии и для выполнения договора об очищении указанных областей. На деле немцы саботировали выполнение договора; они так и не очистили ни одной части Силезии. Сам Вильсон позже следующим образом характеризовал в Сенате тактику Германии: «принимать принципиально и отклонять фактически». Кстати, и сама подкомиссия была впоследствии отозвана без всяких протестов со стороны Антанты, занятой Парижской конференцией.

Принятие статута Лиги наций.

В «Комиссии отеля Крийон» тем временем шла лихорадочная работа. Вильсон спешил к сроку закончить устав Лиги наций. Это было нелегко: каждый пункт вызывал разногласия. Назначенная пленумом комиссия по выработке устава работала с 3 по 13 февраля; всего она имела десять заседаний. До официального открытия комиссии, а затем и в процессе её работы шли частные совещания. Американцы вели переговоры то с англичанами, то с итальянцами, то с теми и другими вместе. Длительную дискуссию вызвал вопрос, чей проект устава положить в основу обсуждения. Вильсон настаивал на американском проекте; англичане выдвигали свой. После долгих колебаний президент предложил принять за основу объединённый англо-американский проект, согласованный на ряде частных совещаний.

С большим трудом добился Вильсон принятия принципа мандатов. Лансинг позже объяснил, какой довод сыграл при этом решающую роль. Доказывалось, что если бы германские колонии были аннексированы, то немцы потребовали бы включения их стоимости в счёт погашения контрибуции; мандатный же принцип позволял отобрать у Германии колонии без всякой компенсации.

Французский делегат Леон Буржуа потребовал создания международной армии, которая действовала бы под оперативным контролем Лиги наций. Без этого, — утверждали французы, — Лига потеряет всякое практическое значение, и устав может превратиться в теоретический трактат.

Французское предложение отнюдь не имело в виду сделать Лигу наций инструментом коллективной борьбы с агрессией. kro цель сводилась к тому, чтобы закрепить военное преобладание Франции над Германией и таким образом установить французскую гегемонию на европейском континенте. Такое стремление подтверждалось тем, что делегаты Франции возражали против вступления Германии в Лигу наций; очевидно они замышляли превратить Лигу в антигерманский союз. Этого не хотели ни Англия, ни США. Прения затянулись. Встретившись с объединённым блоком всех партнёров, французы предложили создать хотя бы международный штаб при Лиге наций. Однако и этот проект не нашёл благоприятного отклика. Французы отступили.

Резкое столкновение вызвало предложение японцев внести в 21 статью устава, которая гласила о равенстве религий, также и тезис о равенстве рас. Японская дипломатия лицемерила. Сама она проникнута была духом расизма. В данном случае ей нужно было только добиться отмены тех ограничений против иммиграции японцев, которые были установлены в США и в доминионах Англии. Американцам очень хотелось бы поддержать Японию, чтобы иметь её на своей стороне против Англии. Однако расовое равенство означало и равенство чёрного с белым; конечно, такая декларация затруднила бы и без того сомнительную ратификацию устава Лиги наций американским Сенатом.