История дипломатии. Том 3: Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.) - [10]

День за днём стучались японцы то к американцам, то к англичанам, добиваясь принятия их поправки. Выход, наконец, нашли в том, чтобы опустить всю статью 21, гласившую о религиозном равенстве. Таким образом, японцев заставили на некоторое время снять своё предложение.

февраля 1919 г. был, наконец, готов проект устава.

февраля, в тот день, когда маршал Фош начал переговоры о продлении перемирия, Вильсон в торжественной обстановке доложил мирной конференции статут Лиги наций. «Пелена недоверия и интриг спала, — закончил свою речь президент, — люди смотрят друг другу в лицо и говорят: мы — братья, и у нас общая цель, Мы раньше не сознавали этого, но сейчас мы отдали себе в этом отчёт. И вот — наш договор братства и дружбы».

Один за другим выступали представители разных стран. Все поздравляли человечество с созданием «инструмента мира». Правда, Леон Буржуа, проект которого был отвергнут, говорил, что устав Лиги наций должен подвергнуться изменениям и дополнениям. Представитель Геджаса также заявил, что в уставе есть «не совсем понятные» выражения. Что понимать под словом «мандат», спрашивал он. Ему никто не ответил. Пленарное заседание мирной конференции утвердило проект президента. На следующий день Вильсон, провожаемый пушечным салютом, покинул Европу.

Обсуждение условий мира.

С утверждением устава Лиги наций отпадал мотив, тормозивший обсуждение условий мирного договора. Совет десяти приступил к работе. Состав его несколько изменился. Ллойд Джордж уехал в Лондон. Орландо направился с отчётом в Рим. Клемансо был прикован к постели выстрелом анархиста. Может быть не случайно главы правительств покинули Париж: их замещали министры иностранных дел, и это подчёркивало деловой характер конференции. Представитель Англии лорд Бальфур предложил обсудить основные вопросы мира — о границах Германии, о возмещении ею убытков и т. п. Закончить обсуждение надо было бы не позже середины марта. Барон Макино спросил, входит ли вопрос о колониях в понятие «границы Германии». Ему ответили утвердительно. На столе появились различные пункты мирных условий. Заинтересованные страны отстаивали свои проекты. Страсти разгорались.

До чего накалилась атмосфера, можно судить по требованиям персидской делегации. Персия не участвовала в войне, но числилась в списке держав, приглашаемых в состав Лиги наций. Делегация Персии прибыла в Париж и представила конференции меморандум, подписанный министром иностранных дел Мошавер-эль-Мемалеком. Ссылаясь на «исторические права», восходящие якобы к XVI–XVIII столетиям, персидское правительство требовало предоставить Персии не более не менее как почти половину Кавказа, включая весь Азербайджан с городом Баку, русскую Армению, Нахичевань, Нагорный Карабах и даже часть Дагестана с городом, Дербентом, а также огромную территорию за Каспием, простирающуюся к северу до Аральского моря, а к востоку до Аму-Дарьи с городами Мервом, Ашхабадом, Красноводском, Хивой и др. В общей сложности все эти области составляли свыше 578 тысяч квадратных километров. Кроме того, персидское правительство претендовало ещё и на значительные турецкие территории. Трудно предположить, что такие претензии являлись плодом вожделений одних лишь персидских политиков. Повидимому, за спиной Персии стояла некая крупная держава. Во всяком случае требования Персии дают представление о той атмосфере, какая создалась на Парижской конференции.

Не было вопроса, вокруг которого не кипела бы дипломатическая борьба. Япония требовала Шаньдун, против чего резко выступал Китай. Раз мы объявили войну Германии, то все захваченные ею области должны быть возвращены нам, твердили делегаты Китая. Англичане склонны были поддержать Японию, но американцы вступились за Китай.

Французы требовали поскорее кончать с Германией, чтобы ютом заняться русским вопросом. Маршал Фош твердил, что союзники могут проиграть войну, если не решат русской проблемы: это может произойти тогда, когда Германия в своих интересах урегулирует отношения с Россией или же сама станет жертвой большевизма. По свидетельству Хауза, маршал, в целях борьбы с большевистской Россией, был «готов пойти на сотрудничество с Германией, после подписания прелиминарного договора о мире, считая, что такое сотрудничество может оказаться весьма ценным».

Клемансо требовал отодвинуть французскую границу до Рейна, а из прирейнских провинций создать самостоятельную республику, лишённую вооружённой силы и права воссоединения с Германией, Вильсон, находившийся в США, ответил категорическим отказом. Французы соглашались пойти на уступку: они предлагали создать Рейнскую республику только на ограниченное время, по истечении которого можно будет разрешить населению определить самому свою судьбу. Вильсон не принял этого предложения.

Разумеется, к середине марта обсуждения условий мира так и не закончили. К этому времени из Америки вернулся Вильсон. Его забросали просьбами и заявлениями. Италия, Югославия, Греция, Албания передали ему свои меморандумы с требованием удовлетворить их запросы. Не предупредив ни Англию, ни Францию, Вильсон дал интервью о неразрывности устава Лиги наций и мирного договора. Он добьётся этой неразрывности, решительно добавил Вильсон.