История династии Романовых - [39]

Однако в истории болезни Петра Алексеевича, собственноручно написанной на десяти страницах доктором Блументроостом в 1716 году, не было никаких показаний ни на «дурную почечную болезнь», ни на другую, сколь-нибудь опасную для жизни.

Кому была угодна версия хронической, необратимой болезни? Петр не успел написать или даже устно сделать завещания или ему не позволили это сделать?

Интересен такой момент: перед входом в комнату, где лежал больной царь, был поставлен алтарь. А так как заходить за алтарь не дозволялось ни женщинам, ни иноверцам, то допуск к больному был крайне ограничен. И ни дочери, горячо любившие Петра, ни врачи-иностранцы, приглашенные на консилиум, не могли проследить за течением болезни и за лечением. Причем появился алтарь тогда, когда распоряжаться здесь стал опальный Меншиков, неизвестно почему появившийся во дворце. Фактически он находился под домашним арестом.

Кто был автором пьесы и режиссером этого исторического спектакля, именуемого «Последние дни Петра Великого»?

Кому было выгодно представлять великого российского преобразователя в глазах Европы захватчиком, а Россию - гегемонистской державой?

Уже много лет определенные круги западной (прежде всего французской бонапартистской) историографии пытаются представить захватнический поход Наполеона на Россию в 1812 году как борьбу «цивилизации» с «варварством», с «природной агрессивностью» русских, темных и отсталых.

Опираясь на географическую неграмотность подавляющего большинства солдат и офицеров «великой армии» (на картах наполеоновских штабных офицеров Россия сразу же за Уралом граничила… с Китаем), используя субъективизм и фактические ошибки даже в трудах корифеев французского Просвещения XVIII века (так, в знаменитой «Энциклопедии искусств, наук и ремесел» под редакцией Д. Дидро и д'Аламбера нет даже слова «Россия», а есть «Великая Татария»; в труде другого поклонника идей Просвещения, участника французской революции философа и писателя К.-Ф. Вольнея (1791 год) хотя и упоминается «Россия», но русских там нет, а живут одни «самоеды, якуты, калмыки, черкесы и «сибирские народы»). Наполеон обосновывал и оправдывал свой завоевательный поход на Россию идеологическим документом - пресловутым «Завещанием Петра Великого». Суть этой фальшивки в том, что Петр I перед смертью якобы оставил своим наследникам «Завещание», по которому его преемники должны были вооруженным путем не только расширять петровское «окно в Европу», но и со временем… завоевать ее целиком. Из нескольких вариантов этого «Завещания» Наполеон отобрал вариант 1797 года польского эмигранта Михаила Сокольницкого - начальника военной разведки «великой армии» и поручил чиновнику своего «Бюро по контролю за общественным мнением» Мишелю Лезюру переработать его в популярную брошюрку и, переводя на «двунадесять языков», раздать всем офицерам и солдатам накануне вторжения в Россию. Сотни экземпляров этого «документа» под названием «О прогрессирующем росте русской мощи от возникновения государства Российского до начала XIX века» (Париж, 1811) были найдены затем в Москве брошенными при поспешном отступлении «великой армии» в октябре 1812 года. Подложность «Завещания» и его фальсифицированный характер давно документально установлены как в русской дореволюционной, так и в советской литературе.

Опроверг подлинность «Завещания» и американский профессор из университета в Алабаме Хью Рэгсдейл, не раз приезжавший на стажировку в нашу страну для работы в архивах. Он нашел четыре его фальшивые копии (на двух из которых стоят даты - 1794 и 1797 гг.) в главном центре его фабрикации - Архиве министерства иностранных дел Франции. Но что особенно важно, Рэгсдейл, наряду с другим американским историком Г. Клиффордом, прямо указал, что пропагандистское толкование этой фальшивки использовалось всякий раз, когда Западу надо было оправдать свою агрессию против России или, наоборот, представить патриотов-русских «исконно агрессивной» нацией.

И действительно, широкая публикация на Западе мнимого «Завещания Петра Великого» предпринималась вскоре после Крымской войны 1857 года, в период обострения отношений России с Англией и Францией во время польского восстания 1863 года, во время русско-турецкой войны (1877-1878 годов) и первой мировой войны (в 1915 году в иранской газете по заказу кайзеровской Германии). Не упустили случая воспользоваться фальшивкой и заправилы фашистской Германии, тиснувшие в ноябре 1941 года текст «Завещания» во всех газетах Третьего рейха.

Хью Рэгсдейл и Гарри Клиффорд приводят перечень политико-пропагандистского использования этого подложного документа против СССР уже в наше время: в 1948 году Г. Трумэн сослался на «Завещание» для обоснования «холодной войны», в 1979 году американская газета «Крисчен сайен монитор» цитировала целые куски из этой фальшивки для фальсификации измышлений, враждебных СССР.

Работы Х. Рэгсдейла, Г. Клиффорда и других исследователей, принадлежащих к младшему поколению тех самых «новых левых» историков США, которые на рубеже 60-70 годов подняли «бунт» против «отцов-основателей» Американской исторической ассоциации, свидетельствуют, что процесс размежевания в оценках распространился не только на историю США но и на историю России и СССР. Безусловно, такого рода процессы в американской «Россике» следует только приветствовать, тем более что атаки на внешнюю политику России и СССР, на советский патриотизм со стороны традиционной буржуазной историографии продолжались до недавнего прошлого. Так, попытка гальванизировать «Завещание Петра Великого» была предпринята на XV Международном конгрессе историков в Бухаресте в 1980 году.