История человеческой глупости - [189]

Фламмарион выставил к позорному столбу еще многих ученых.

Падение метеоритов на протяжении веков видели, наблюдали, регистрировали в разных частях Европы. Они представали глазам посетителей музеев, лежа в стеклянных витринах рядом с письменными свидетельствами, указывающими, где и когда они упали. Наконец Академия тоже очнулась от научной дремы и поручила Лавуазье, великому химику, подготовить доклад об этих фантастических камнях. На основании доклада Академия пришла к выводу, что все это невероятно, за действительность принятым быть не может, потому что камни с неба падать не в состоянии. Эти подозрительные камни выплюнул на свет какой-то неизвестный земной вулкан.

Проект проходящего по морскому дну кабеля академик Бабинэ назвал несерьезным. — С изобретателем газовых светильников Лебоном разделались, заявив, что лампа без внутренностей гореть не может. — Когда Гарвей выступил со своей теорией кровообращения, ученые коллеги с таким азартом набросились на него, что распугали даже всех его пациентов. В Парижском университете еще даже в XVII веке преподавались закостеневшие догмы школы Аристотеля, а на отважных рационализаторов подавались жалобы в Парламент. А Парламент в 1624 году принял решение о высылке их из Парижа и под страхом смертной казни запретил "преподавание новых идей, не соответствующих идеям признанных авторов".

Коллеги Гальвани в университете в Болонье нацепили ему на голову колпак с колокольчиками: высмеяли его и окрестили "танцмейстером лягушек".

В 1840 году французская Академия решила удостоить вниманием то странное явление, которое в те времена называли "животным магнетизмом" или "сомнамбулизмом" и о котором рассказывали чудеса. Сегодня это называется гипноз. После изучения проблемы было принято решение, что Академия в будущем будет уделять этим экспериментам внимания не больше, чем мании перпетуум-мобиле или химерам, связанным с квадратурой круга.

Собрание примеров Фламмариона я дополнил бы судьбой Эдуарда Дженнера, бессмертного представителя английской медицинской науки, основоположника оспопрививания. Когда он высказал идею, что бороться против оспы, этого проклятия человечества, надо с помощью прививок от больных коров, на него накинулась озверевшая стая коллег. Они избивали отважного новатора статьями и памфлетами. Некий доктор Мозель в своем возмущении обратился к общественности с пророческими словами: "Кто может сказать, какие последствия ждут нас, если мы вольем в человеческий организм сок животных? Какие мысли могут родиться спустя несколько лет в человеческом мозгу, отравленном жаром животных? Как скажется на человеческом характере влияние четвероногих?" Эти эффектные слова подхватили и другие. Доктор Рейли поместил на обложке своей брошюры цветной рисунок юноши с бычьей головой. Доктор Смит перемешал пену своей злобы с ядом лжи и не постеснялся в качестве устрашающего примера упрекнуть простодушного Дженнера печальным случаем. Жертвой был мальчик, которому сделали прививку из коровьей лимфы и который после прививки начал ходить на четвереньках; он мычал, как корова, и бодался, как бык.

Кому недостаточно этого краткого обзора, пусть перелистает историю изобретений и открытий; подобные случаи будут сыпаться на него, как отливающие металлическим блеском жуки с коровьих лепешек.

ДОВЕРЧИВЫЕ НЕВЕРУЮЩИЕ

Великий Химик, который взвешивает, смешивает и переливает жидкое вещество человеческого головного мозга, иногда как-будто приходит в шутливое настроение: он смешивает разнородные частички и ехидно радуется, какую странную массу ему удалось слепить.

Человек с таким перемешанным мозгом усваивает глубочайшие знания, разбирается в самых сложных ходах науки, раскрывает самые сокровенные тайны природы. Но он не может распознать сплетенную обыкновенным мошенником паутину лжи и с удивительной наивностью позволяет, чтобы ему буквально вдели кольцо в нос и заставили танцевать, как это делают ярмарочные комедианты с неуклюжим медведем. А ведь речь идет о таком же блестящем ученом, являющемся таким же украшением академий и университетов, как его коллеги-скептики, установившие скрипящие тормоза на колеса телеги прогресса.

Мы знаем академиков, которые позволяли обманывать себя так, как это не позволили бы не только бессмертные старцы, но и сообразительные школяры.

Героем из героев был Мишель Шазль, всемирно известный математик, достойный член Академии наук, автор новаторских научных трудов, обладатель золотой медали лондонского Королевского общества, зарубежный член Берлинской, Петербургской, Брюссельской, Римской, Стокгольмской, Мадридской и других академий. В течение восьми лет, с 1861 по 1869 годы, ученого дурачил один полуграмотный мошенник. За солидные деньги он продавал ему фальшивые письма знаменитостей мировой истории. Не десяток-другой, не сотню-другую, даже не тысячу-другую. За восемь лет он продал 27345 (двадцать семь тысяч триста сорок пять) писем. По основной научной специальности академика в его коллекции хранилось 1745 писем Паскаля, 622 письма Ньютона и 3000 писем Галилея. Великолепно разбиравшийся в математике ученый, не считая, выбрасывал деньги на эти письма. За восемь лет мошенничества он выплатил жулику 140000 (сто сорок тысяч) франков.