История человеческой глупости - [177]

Не следует думать, что пуанты попали в витрины к этому господину под влиянием каких-то сладких воспоминаний. Они были настолько же далеки от личной жизни своего хозяина, как это было в случае, когда некурящий сэр Эдуард Мэнвилл собрал 70 тысяч сигар разных сортов или когда не умеющий играть в карты доктор Джексон собрал их для своей коллекции. Всех их объединяла одна страсть: страсть к коллекционированию.

Я не могу сказать то же самое о парижском докторе Шардоне. Он действительно собирал воспоминания, воспоминания о застольных радостях. Опьянение от выпивки быстро проходит, поэтому он старался сохранить на память хотя бы вкус напитков. Если где-нибудь ему удавалось попробовать какое-то особенно вкусное вино, он просил на память пробку от бутылки и уносил ее домой. Дома наклеивал на эту ценную пробку красивую этикетку; на ней обозначались дата, повод, сорт вина, а также достойные упоминания побочные обстоятельства. Эти пробки, изгонявшие скуку на закате жизни доктора Шардона, размещались на специальной подставке в его кабинете. В тихие вечера, оставаясь в одиночестве, он останавливался перед той или иной пробкой и через затхлость и плесень впитывал в себя аромат былого наслаждения.

Известный композитор Клаписсон коллекционировал свистки, которыми зрители пользовались на театральных представлениях. Другой театральный деятель охотился на пьесы, которые никогда не ставились и никогда не издавались. Он был одним из самых бескорыстных в мире коллекционеров, ибо мог быть совершенно уверен, что его наследникам достанется лишь стоимость бумаги, на которой написаны эти пьесы.

Зато заслуживает интереса судьба коллекции одного старого парижского корректора. В течение тридцати лет он собирал орфографические ошибки. Всякий раз, когда в рукописи какой-либо литературной знаменитости он обнаруживал орфографическую ошибку, страницу с этой ошибкой он украдкой уносил домой, наклевал на нее этикетку и помещал страницу в свою коллекцию. Когда корректор умер, наследники собирались выбросить кучу бумаги, перемазанной типографской краской. Но вдруг к этой бумаге обнаружился интерес, один за другим приходили посетители, так что семья спохватилась и пустила сумасшедшую коллекцию на аукцион. И она была приобретена за хорошую цену.

КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ ЗУБОВ

Существует порода хулиганствующих коллекционеров: это собиратели реликвий. Нормально, когда труды великих людей хранятся в музеях; но совсем не нормально, если помешавшийся на музыке коллекционер крадет одну из труб органа Генделя, как это случилось в Англии. Нормально даже, если гастролировавший по всеми миру в конце прошлого столетия цирковой артист Камилльо Шварц срывал с могил знаменитых людей по одному цветку и за пятьдесят лет засушил в своих альбомах пятьсот цветков и листьев в память о знаменитых покойниках. Не может быть нормальным, однако, тот коллекционер, который за большие деньги купил у стоматолога вырванный зуб генерала Першинга[331]. Першинг рассвирепел и объявил розыск своего зуба. Его офицеры взялись найти его. Американский доллар творит чудеса: за пару недель офицеры скупили 317 "настоящих" зубов Першинга.

Зубы, видимо, пользуются такой же популярностью у коллекционеров, как локоны волос, а то и большей, потому что локон не вечен. Локон Лукреции Борджиа[332] хранится в хрустальном сосуде в миланской библиотеки "Амбросиана". Но былое золотистое сияние пропало, поблекло. Коллекция локонов, собранная другом лорда Байрона, Хантом Ли, в которой, в частности, имеются и пряди волос Наполеона, Свифта, Карлейля, Милтона, в 1921 году была продана на аукционе. Причем даже в Лондоне, на родине экстравагантных коллекционеров, за нее не дали больше 109 фунтов. Зубы лучше выдерживают испытание временем. Когда император Отто III распорядился вскрыть захоронение Карла Великого, он прежде всего совершил должное богослужение, потом приказал привести в порядок одежду великого покойника, затем, по его приказу, у покойного вырвали один зуб, который с кротким смирением Отто III хранил в качестве реликвии. Во Флоренции благодарное семейство Медичи подарило дворец комментатору произведений Данте Ландино. Позже его там и похоронили, в этом дворце, и еще в начале прошлого века демонстрировали, как чудо, его полностью сохранившееся тело. В 1632 году капитан из Болоньи по имени Кавиньяни, — история сохранила его имя, — отдав все необходимые почести старой мумии, вырвал у нее два зуба и удалился.

"Полезные забавы" в 1836 году сообщили о том, что на одном из лондонских аукционов за 700 фунтов был продан зуб Ньютона. Там же можно прочитать следующее сообщение: "Когда останки Абеляра и Элоизы переносили в часовню Августинского ордена, некий англичанин предложил за один зуб мученицы 100 тысяч франков". Я бы дополнил это сообщение историей современных "мучениц": банкира Бентли из Сент-Луиса осудили на тюремное заключение, так как он, изучив основы стоматологии, заманивал красивых молодых девушек в арендованный им зубоврачебный кабинет, где вырывал у них абсолютно здоровые зубы. Он был коллекционером.

ЧЕРЕП ДЕКАРТА