История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией - [24]

Годом позже Барбаросса, вторгшись в Польшу, заставил одного из ее князей принести ему вассальную присягу. Но это унижение оказалось временным, и даже провинция Силезия, которую Болеслав IV под давлением немцев вынужден был возвратить сыновьям своего изгнанного старшего брата, не перестала оставаться частью Польши. Однако этот пограничный регион был подвержен влиянию Германии и был открыт притоку немецких колонистов в большей степени, чем любое другое польское княжество. Но роковой процесс немецкой колонизации здесь в конце XII в. едва начался, хотя в Чехии он уже постепенно нарастал, что было засвидетельствовано в 1170 г. в знаменитом указе Собеслава II. Как и другие Пржемысловичи, он защищал колонистов от любых антинемецких настроений народа и одаривал их широкими привилегиями. Они действительно делали вклад в экономическое развитие страны, особенно городов, но и ставили под серьезную угрозу национальное единство.

На этом начальном этапе опасность не была еще явной, а когда в 1197 г. после еще одного периода междоусобиц и имперских интервенций Пржемысл Отакар I, сын Владислава II, стал королем Чехии, страна казалась сильной как никогда раньше и на протяжении трех поколений играла выдающуюся роль в европейских делах. Но это могло случиться только благодаря внутренним проблемам, одолевавшим империю в начале века, которые искусно использовал Пржемысл. Поддерживая по очереди различных соперничавших между собой претендентов на немецкую корону, он в 1212 г. в конце концов получил от Фридриха II так называемую Золотую сицилийскую буллу, которая подтвердила привилегированное положение Чехии в империи и сильно сократила обязанности ее короля. Тем не менее страна вступила в XIII в., будучи тесно связанной со всеми превратностями политики Германии и уже с очень многочисленным и влиятельным немецким населением.

Совершенно иначе развивались в это время события в Польше. Достаточно искусственным правилом наследования «по старшинству» пренебрегли, когда преемник Болеслава IV – его следующий брат Мешко III по прозвищу Старый (1173–1177) – потерял Краков, который отошел самому младшему сыну Болеслава III Кривоустого – Казимиру Справедливому. Эти два князя были самыми выдающимися представителями своего поколения. Мешко, ограниченный территорией Великой Польши, – хотя до самой своей смерти в 1202 г. он время от времени предпринимал попытки вернуть себе Краков – был сторонником сильной монархической власти, и именно по этой причине он не пользовался популярностью среди духовенства и рыцарства, которые приобретали все большее влияние. Казимир же, который объединил Малую Польшу с Мазовией и Куявией, напротив, пользовался поддержкой этих новых сил. Его желание сделать все свои владения, включая Краков, наследными по своей генеалогической линии означало радикальное изменение замысла его отца. Подтверждение этого изменения со стороны империи и даже папской власти оказалось менее важным, чем отношение к нему национального духовенства и аристократии. На Ленчицком съезде в 1 180 г. Казимир даровал первую хартию вольностей польской церкви, а лидеры главных аристократических кланов, на которые знать, еще официально не объединившаяся в класс, оставалась традиционно поделена, играли важную роль при принятии всех политических решений.

Гордая своими королевскими традициями, вся Польша оставалась одной церковной провинцией под властью все той же династии, но различные ветви Пястов стали все больше отождествлять свои интересы с интересами отдельных княжеств. Все сколько-нибудь значительные князья строили честолюбивые планы править в Кракове, который сохранял престиж политической столицы, но потомки Казимира никогда не теряли своего положения, за исключением очень коротких промежутков времени. Князья Силезии, представлявшие самую старшую ветвь династии, и князья Великой Польши, потомки Мешко III, естественно больше интересовались проблемами Запада, где немцы теперь были соседями Польши вдоль всей границы, которую они пытались отодвинуть дальше к востоку от Одера. Казимиру Справедливому и его преемникам, правившим на всей восточной половине страны, пришлось решать другие проблемы: защищать территорию от продолжающихся набегов все еще языческих племен из Пруссии и Литвы и устанавливать отношения с княжествами, на которые распалась Киевская Русь. Одно из них, созданное изначально в польском приграничном регионе, который уже несколько раз менял хозяев и теперь имел своей столицей город Галич, было объектом особого интереса Казимира и снова попало во многом под польское влияние, да и под венгерское тоже.

Правление Казимира было прославлено в первой летописи, написанной поляком Винцентием Кадлубеком, который позднее стал епископом Краковским. Его произведение демонстрирует большой культурный прогресс, который совершила Польша за последний век, и указывает на ее тесную связь с Западной Европой, включая Францию и Италию, где Винцентий получил образование. В своей политической философии он представляет идеи ограничения монархической власти народом и тесного сотрудничества с церковью.