История Будущего. Миры Роберта Хайнлайна. Том 23 - [29]

— Хорошо.

Джонс был так же поражен и расстроен разлукой со своим другом после высадки в Адонисе, как и Уингейт. Но он знал, что ничего не сможет сделать, пока не получит помощь с Земли. Он много недель работал в качестве рабочего-металлиста на Южном полюсе в беспрестанном ожидании и ломая себе голову, почему сестра не отвечала на его обращения. Он написал ей несколько писем в дополнение к первой радиограмме, так как это был единственный род связи, который он мог себе теперь позволить. Но дни тянулись за днями, а ответа не было.

Когда он получил, наконец, радиограмму от сестры, все разъяснилось. Сестра не могла сразу получить его радиограмму, потому что она сама находилась не на Земле, а на борту той же самой «Вечерней Звезды», в каюте первого класса, под именем своей горничной. «Это — обычай моей семьи, чтобы избежать публичности, — пояснил Джонс. — Если бы я радировал не ей, а нашим поверенным, или если бы на корабле было известно настоящее имя сестры, мы бы встретились с ней в первый же день».

Радиограмма не была ей передана также и на Венере, потому что к тому времени планета проходила по другую сторону Солнца. Примерно на протяжении шестидесяти земных дней не было связи между Землей и Венерой. Радиограмма оставалась в конторе фирмы до тех пор, пока поверенным не удалось связаться с его сестрой.

Получив радиограмму, она подняла целую бурю. Джонс был освобожден, неустойка по его контракту уплачена, и достаточно крупная сумма денег переведена на его имя на Венеру менее чем за двадцать четыре часа.

— И это все, — закончил Джонс, — за исключением того, что мне придется по возвращении объяснить сестрице, как я попал в эту историю. Уж и задаст она мне трепку!

Джонс нанял ракету на Северный полюс и там сразу же напал на след Уингейта.

— Если бы ты задержался еще хоть на один день, я бы тебя застал. Мы нашли твоего бывшего хозяина примерно в одной миле от ворот его фермы.

— А, старая каналья все же добрался. Я очень рад.

— И слава богу, а то бы я не нашел тебя. Он был страшно изможден, и сердце его бешено колотилось. А ты знаешь, что на Венере бросить человека на произвол судьбы считается уголовным преступлением и с обязательным смертным приговором, если жертва умирает?

Уингейт кивнул.

— Да, я знаю. Правда, я никогда не слышал, чтобы какой-нибудь патрон был наказан, если находили труп рабочего. Но это — между прочим. Продолжай.

— Ну вот. Он был ужасно обижен. Я его не виню, хотя и тебя не осуждаю. Никто не хочет быть проданным на Юг, а я догадываюсь, что ты ожидал именно этого. Итак, я заплатил ему за твой контракт — погляди на меня, я теперь твой новый владелец! — и за контракты двух твоих друзей. Все же он не был удовлетворен. Мне, наконец, пришлось добавить к этому билет первого класса на Землю для его дочери и пообещать найти ей работу. Полагаю, что наша фирма может себе позволить еще одну служащую. Как бы то ни было, старина, ты теперь свободный человек. Единственный вопрос — разрешит ли нам Начальник уехать отсюда. Это как будто не полагается.

— Да, в том-то и дело. Кстати, я и забыл: как же ты нашел нашу общину?

— Пришлось заняться сыском, но это долго рассказывать. Вот потому-то я так и задержался. Рабы не любят болтать. Во всяком случае, Начальник назначил нам прием на завтра.

Уингейт долго не мог уснуть. После первого взрыва бурной радости он начал размышлять. Действительно ли он хочет вернуться? Вернуться к закону, к специфической терминологии, к действиям в интересах той стороны, которая его нанимает, к бессмысленным светским обязанностям, к пустой, бесплодной, полной всякого вздора жизни богатого, преуспевающего класса, в среде которого он родился и которому служил? Хотел ли он этого, он, который боролся и трудился среди настоящих людей? Ему казалось, что устаревшее маленькое «изобретение» в области радио представляло собой большую ценность, чем все, что он когда-либо делал на Земле.

Затем он вспомнил о своей книге. Может быть, он мог бы добиться ее опубликования? Не исключено, ему удалось бы разоблачить позорную, бесчеловечную систему продажи людей и законное рабство? Сон разом слетел с него. Вот где его ожидало настоящее дело! Он должен вернуться на Землю и защищать права рабочих-эмигрантов. Возможно все же, что судьба предопределяет жизнь человека. Может быть, он как раз тот избранник, которому удастся это сделать: подходящее социальное положение, большой опыт… Он может заставить себя слушать!

Уингейт заснул, и ему снился прохладный, сухой ветерок, ясное голубое небо, лунный свет…

Сэтчел и Джимми решили остаться на Венере, хотя Джонс мог бы договориться с Начальником и об их отъезде. «Да ведь дело в том, — сказал Сэтчел, — что нас там, на Земле, ничего не ожидает, не то мы просто не уехали бы оттуда. И, кроме того, нельзя же вам взять на себя содержание еще двух безбилетных пассажиров! Да здесь вовсе не так уж плохо. Когда-нибудь тут будет замечательно. Мы останемся здесь и будем расти вместе с общиной!»

Они повезли Джонса и Уингейта в Адонис. В этом теперь не было опасности, ибо Джонс официально стал их владельцем. «Крокодил» возвратился из Адониса в общину, нагруженный различными товарами, которые, как настоял Джонс, должны были считаться их выкупом. В сущности, разрешение, данное Начальником, никогда не рисковавшим тайнами своих доверителей, было получено именно потому, что его привлекла возможность послать надежного и не вызывающего подозрения властей агента за запасами, в которых община сильно нуждалась. Начальник отнюдь не был заинтересован в планах Уингейта начать борьбу за отмену работорговли.