История болезни - [27]
Было уже совсем темно, а я все шла и шла из филармонии домой.
«С корабля писать не буду, совсем, как в твоей уважаемой литературе. Два месяца разлуки, а потом ― раз и свадьба».
Эту записку я нашла в почтовом ящике тогда, в начале каникул. Два месяца заканчивались через неделю.
― Только не надо трагедий. ― так встретила меня моя мать, когда эта бесконечная дорога от филармонии домой, наконец, закончилось. ― Все уже случилось, ничего не изменить, и вообще их уже месяц, как похоронили.
Их ― месяц, меня ― только что, но разницы почти никакой. Вот уж в чем моя мать, действительно права ― все уже случилось.
Так странно. Она говорила все это прямо на пороге, не давая мне войти в дом, как будто решала, пускать меня или нет, то ли ждала, что я сама сейчас развернусь и уйду.
«За что, за что мне ее прощать, батюшка. Я никогда даже в самые горькие минуты ни в чем не винила своих родителей. Я любила их, любила, как могла».
Она все не пропускала меня, и я стояла перед ней, боясь сказать хоть слово, почти не дыша, в своем окаменении. Я никогда не видела у нее такого лица. Неживая холодная маска с провалами глазниц.
― Что там у вас происходит? ― недовольный каким-то странным непорядком в доме, моим поздним возвращением и нашей затянувшейся возней в прихожей, раздался из глубины квартиры голос моего отца.
― Все хорошо. Просто Соня после концерта решила пешком пройтись, вот и задержалась. ― мягкий голос, мгновенная реакция преданной и заботливой жены. Вся как-то вдруг обмякла, движения привычно чуть суетливые, роскошные волосы, ― предмет моей вечной зависти, и ее почти не скрываемого тщеславия, распускавшиеся во всю красу только, когда одна, только, когда никто не видит: «Жаль что волосами ты не в меня. У тебя всегда такие то-о-о-ненькие косички получаются» ―, привычным движением потуже переколола, халат поплотнее запахнула. Никаких масок, никаких наваждений: мать, жена, хозяйка.
― Иди к себе, и не вздумай там истерику устраивать. Отец еще не спит. У него сердце, ему нельзя волноваться.
Все встало на свои места.
― Говорил я тебе: дура, ты дура и есть. ― шелестнул старческий смех. ― И сейчас не догадалась. Ну, ну…
Господи, куда смотрели мои глаза, где была моя голова! Вот уж действительно, как выговоришь эти волшебные слова: «мама», «папа», ― так считай все, никаких надежд за ними людей рассмотреть. Хорошие родители, плохие родители, повезло с родителями, не повезло с родителями ― тут все спецы. И про своих, и про чужих. А вот что это за люди такие, которых послала реальность тебе в родители. Что у них там за стенами пространства, которое мы называем «моя мать», «мой отец»? Кто знает, кто этим озабачивался? Кто изучал?
Эта женщина, которая стояла тогда на пороге, решая мою судьбу, она была такая же как я, или нет, это я была ее копия. И она знала это про себя и про меня и, отказавшись в себе от своей судьбы, до последних дней своих делала все, чтобы и я о своей не узнала.
Господи! Прости нас обеих!
Правда была еще интермедия. Приезжала мать Якова. Младшенький знал, где меня искать. И эта убитая горем, большая, неопрятная, громкая женщина, которая никак не соединялась для меня с Яковом, несколько часов плакала, смеялась, вспоминала, спрашивала, сетовала на судьбу и бесконечно сожалела, что я не беременна и у нее не останется внука от ее дорогого сына. Она собственно ехала ко мне в полной уверенности, что я жду ребенка, а иначе, почему такая спешка со свадьбой? Что я могла ей сказать, чем утешить? Вежливая кукла с моим именем и внешностью, могла только соблюдать приличия. Я проводила ее на вокзал, подождала, пока тронется поезд… и плотно, на тяжелый замок и глухой засов, думая, что навсегда, закрыла дверь туда, где был Яков, был мир, и была я.
― Что-то ты, Сонечка, совсем плоха. ― Иван сунул мне в руку бокал с безотказным средством от всех бед и болезней, и остался тихо сидеть рядом. Наконец-то я до конца разгадала послание, которое оставила мне моя обожаемая безумная музыкантша: все, что вошло в душу, остается там навсегда. На какие замки ни запирай, какие засовы ни ставь, ничто, никуда не девается.
― А знаешь, дорогая, они же все уверены, что мы с тобой уже давно… ― Иван как-то неловко, что совсем на него было не похоже, замялся. ― Я и сам не понимаю, а почему у нас с тобой никогда ничего? Что касается меня, то я всей душой, да и ты, по-моему, ничего против меня не имеешь.
Он говорил это, продолжая упорно смотреть в темноту, и мне казалось, что наши взгляды пересекаются там вдалеке, как пересекаются во тьме лучи прожекторов. И ничего в этом далеке не было, ничто нас там не ждало и все, что могло произойти происходило именно сейчас.
― Нет, Ванечка, ничего такого между нами нет, и не будет, и совсем ни потому, что кто-то из нас «против», а именно потому, что оба мы «за». Такая у нас с тобой, Иван, любовь. Мы с тобой друг друга в душу впустили, как это случилось, почему, не знаю, да и кто это может знать. Нам там хорошо и надежно и спокойно. А этого добра… Что у меня, что у тебя. Сколько его было? А что осталось? А тут душа! Нет, Иван, я это ни на какое кувырканье с самой распрекрасной акробатикой не променяю.
Неожиданный, профессиональный и подкрепленный собственным опытом взгляд на материнскую любовь открывает перед читателем неоднозначную природу этого явления. Это то, что мы привыкли считать подвигом, или чем-то само собой разумеющимся, оставлять за рамками трезвого анализа и воспринимать как определенную природой жертву. Что же на самом деле такое любовь матери, и что она дает новому человеку, а что отнимает? И какие чувства, ожидания, требования и привычки мы принимаем за святое чувство матери? Где искать крылья безусловной любви и почему отношение матери для многих становится тяжким грузом на всю жизнь? Читаем, думаем, смотрим на мир и себя с непривычного ракурса трезвого взгляда и четкой картины мира.
Каково быть женщиной в начале XXI века? Кто-то считает это диагнозом, кто-то привилегией, кто-то наказанием.Быть женщиной – не приговор. Это – данность. Но почему вокруг так много эталонов? Какая женщина истинная? Какой ей надлежит быть и какую жизнь жить? Где ее место? А какое место занимать она не может? Появился отдельный женский мир: женская доля, женское счастье, женская красота, женская логика, женская дружба и, наконец, женская мудрость.С вопросом: быть женщиной, казаться ею или пустить все на самотек – и последствиями ответа на него разбирается психолог, медиа-консультант и автор книг «Женщина в мужском мире», «Крылья и оковы материнской любви», «Мужчина и женщина за порогом Рая» (в соавторстве с И. Калинаускасом) Ева Весельницкая.Книга рекомендована читателям старше 12 лет.
Оглянулись мы как-то вокруг и увидели, что с самого рождения и до самых последних дней, знаем мы это или нет, все втянуты в самые разнообразные игры: лотереи, конкурсы, карьера, престижное образование, престижный супруг, выигрышная внешность.Как много вокруг этого эмоций, как много переживаний.Как страшно проиграть!Как страшно выиграть!А ведь игра — это радость, это, почему-то оставшееся в детстве, ощущение праздника: сейчас будем играть!Может быть, мы просто перестали чувствовать себя тем, кто играет, и в тайниках своей души страшимся признаться, что давно уже позволили, чтобы азартные и умелые использовали нас в своих играх?Еще один вариант правил в этой вечной игре между мужчиной и женщиной.
Природа чувственных отношений еще никогда не была рассмотрена в таком необычном ракурсе. Мужчина и Женщина пытаются найти суть возникающих противоречий и дорогу к гармонии и пониманию. Оказывается, мы такие разные, и в нас так много общего. С одной стороны, женщин и мужчин нельзя сравнивать, а с другой — они живут в одном мире и вместе создают эту жизнь. Как же строить отношения.
Говорят, традиционная семья переживает кризис, а возможно, и совсем изживает себя как форму сосуществования людей. Так ли это? И что можно понимать под словом «семья», чтобы не путать ее с другими типами отношений между людьми? Исследует вопрос психолог, зарекомендовавший себя как трезвый эксперт с интеллектуальным подходом, Ева Весельницкая.Итак, смотрим на семью вчера, сегодня, завтра и на людей, которые эти семьи образуют. Отделяем социальные функции от частных отношений. Определяем семью как целостность и отдельную часть общества.
Роман – ироничная и лирическая, а иногда и абсолютно серьезная попытка опровергнуть мнение, что духовные устремления и поиски своей собственной единственной и неповторимой жизни, страстное желание стать действующим лицом, а не куклой-марионеткой – это дело совершенно не женское.Мир романа – это мир таких же, как и героиня, людей, которым показался неинтересным стандартный сценарий внешнего существования, и они движимы авантюрным намерением – превратить свою жизнь в свое главное произведение.Эпизоды духовного поиска героини разбросаны во времени и пространстве и даже в разных уровнях реальности, но все вместе составляют цельную историю ее ученичества.
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.