История Беларуси - [2]

ГЛАВА І. ДРЕВНЕЙШИЕ ОБИТАТЕЛИ БЕЛОРУССИИ

§ 1. ЭПОХА ДОИСТОРИЧЕСКАЯ

Долгое время мысль ученых искала тех мест, которые были прародиной и всех индо-европейских народов и в частности славянского племени. Сначала наука выводила все народы из Азии, и в частности находила славянскую прародину в Европе, т. е. те места, на которых славяне впервые поселились здесь на некоторое время, — на Дунае. Но теперь, и притом на весьма прочных научных основаниях, — эта мысль о поисках прародины индо-европейцев в Азии совершенно оставлена. Сравнительное языкознание сделало большие успехи. В настоящее время прародину всех индо-европейских народов указывают в Европе, причем одни ученые ищут ее в пределах южной России, другие — в средней Европе. В этом вопросе для нас важно то обстоятельство, что прародину славян во всяком случае определяют в пределах древнейших славянских поселений. Эта территория определяется на западе бассейном Вислы, на востоке Березиной, на юге — от среднего Днепра, у Киева, линией до северного склона Карпат. Все это пространство характеризуется господством славянской географической номенклатуры, что означает, что никакой народ раньше не жил на этом пространстве. К северу от славянской территории жили литовцы или литобалты. Был период, когда славяне и литовцы составляли один народ и говорили одним языком, чем объясняется близость литовского языка к праславянскому. Но с течением времени оба народа разделились и каждый выработал свой особый язык. Литовцы занимали в глубокой древности более обширную территорию, чем в настоящее время. Они занимали пространство между славянами и Балтийским побережьем, занимали почти все течение Немана, частью бассейн Западной Двины, и поселения их на востоке от Днепра клином врезались между славянскими и финскими поселениями, доходя до восточных пределов нынешней Калужской губ. Свидетелями литовских поселений к востоку от славян остались многочисленные археологические памятники — длинные курганы и курганные древности, роднящие эти местности с типичными древностями Люцинского района. Долгое соседство с финнами отразилось на литовском языке и даже на религиозных верованиях финнов и литовцев. В общем финны оказались подверженными литовскому влиянию, заимствовали от них много слов и даже некоторые идеи в области культуры (литовский Перкун и финский Перкино). В свою очередь и литовцы восприняли некоторые части финской демонологии, напр., мистическое отношение финнов к окружающей природе.

Трудно сказать, когда и в силу каких причин та часть литовцев, которая разделяла славян от финнов, ушла из восточной части Приднепровья и присоединилась к своим соплеменникам на Балтийском побережье. Любопытно только одно, что небольшое литовское племя, называющееся голядь, осталось на прежнем месте своих поселений и только в 11 в., окруженное со всех сторон русскими славянами, оно окончательно исчезло, будучи обращено русскими князьями в рабство. Это племя известно еще по Тациту под именем галиндов на том самом месте, на котором знает их летопись в 11 в. Во всяком случае, как только сдвинулись литовцы с указанных мест, эти места были немедленно заняты славянами, вследствие чего оба племени теперь пришли в непосредственное соприкосновение. Движение, начавшееся в среде славян, было отражением того движения, которое начато германскими племенами и которое известно под именем Великого переселения народов. Германские племена готов и вандалов продвинулись через славянские поселения с севера на юго-восток. Движение готов и вандалов к берегам Черного моря привело в движение славянские племена, из которых одни были отброшены на восток, другие вслед за готами двинулись на юг. По-видимому, пространство в бассейне Западного Буга на некоторое время оставалось не занятым, чем воспользовались литовские племена и клином врезались в между славянские поселения. Так славянское племя ляхов оказалось отдаленным от своих восточных сородичей литовским племенем ятвягов, поселившимся в пределах Гродненской губ.

Таким образом, пояс литовских поселений оказался теперь не с восточной стороны у восточных славян, но с западной.

Из предыдущего обзора ясно, что славянское племя, сидевшее на Березине, на прилегающей части Днепра и на Припяти, было очень слабо затронуто тем толчком, который был дан германцами к передвижению. Это племя вообще осталось на своих местах, только получив некоторую возможность к передвижению на северо-восток по направлению к финской территории. На основании данных филологии можно выяснить первоначальные границы этого славянского племени. Так, две большие белорусские реки, Двина и Неман, носят названия, объясняемые из литовского языка. Но левые притоки Двины почти все носят славянские названия, правые притоки — названия литовские, за некоторыми исключениями. Следовательно, на нижней Двине и вообще на правом берегу ее славяне не были автохтонами. Неман, по преимуществу литовская река, с притоками, наименование коих почти всегда объясняется из литовского языка, за немногими исключениями; напротив, Припять с ее притоками является славянской рекой. Верхний Днепр с правыми притоками и особенно бассейн Березины имеют славянские наименования, но уже левые притоки верхнего Днепра объясняются большей частью из финского и литовского языков. Только Сож и Десна с их притоками представляют собой местность, где славянские наименования переплетаются с литовскими, что означает, что здесь в непосредственной близости жили одновременно славяне и литовцы.