История барсучихи - [10]

К тому времени, когда на этой ферме обосновалось семейство Киднеров, с задней стороны главного дома сделали еще одну пристройку. О том, что эта пристройка — позднейшая, свидетельствовало то, что сложена она из просмоленной сосны, и потолки здесь гораздо ниже. Итак, теперь в доме были кухня, три гостиные, сыроварня и помещение для хранения сыров, погреб, баня и восемь жилых комнат. Имелась и еще одна лестница, сработанная из более дешевых пород дерева, — возможно, по ней поднимались слуги. Ступени посредине истерты — должно быть, хозяин гонял слуг туда-сюда, как собак.

Джек Киднер — отец Дерека — попал на эту ферму пятнадцатилетним подростком в 1930-х годах, когда во владение фермой вступил достопочтенный дедушка Киднер и перевез семью в Ист-Хантспилл. Отец Дерека ушел из жизни в 1991 году. А жаль! Сколько он мог бы поведать историй о давних годах, проведенных на ферме, — ну хотя бы о том, как они с дедушкой Киднером везли сыр на тележке на ярмарку в Хайбридж. В Хайбридже, который в то время был процветающим городом, где денно и нощно кипела жизнь в порту и на вокзале, была самая крупная в Европе ярмарка сыров. Кроме того, здесь находилась крупная беконная фабрика, потому что все фермеры, выделывавшие сыры, держали также свиней, которых откармливали отходами производства.

Да, золотое было времечко — никаких тебе важных контор, ведающих маркетингом молочных продуктов, а был просто человек, объезжавший округу на повозке, уставленной бидонами, и разливавший молоко по кувшинам, выставленным владельцами.

В задней части нашего дома сохранился водяной насос, к сожалению ныне бездействующий. Надо будет как-нибудь расчистить старый колодец да пустить насос в ход. Тут же сохранился большой медный чан, служивший ванной, под ним — небольшая печурка для подогрева воды. В другом конце комнаты — рада сообщить вам — стоит моя стиральная машина. Ничего себе контраст — старый медный чан для мытья и стирки с катком для белья — в одном углу и современный стиральный агрегат с сушилкой — в другом!

По периметру двора, в который выходит фасад главного дома, расположились постройки XX века — очевидно, сюда на зиму загоняли скот. Столетие спустя «зимние квартиры» для коров были построены подальше — согласитесь, не очень-то приятно, когда выходишь из парадного подъезда, а коровы машут тебе хвостами прямо в лицо.

Чтобы сделать наш двор уютнее, я посадила посредине дерево, а вокруг поставила скамейки. Но беда мне с Дереком: пока до него дойдет, что в привычном ему окружении что-то изменилось, проходит не менее двух лет. Сдавая машину задним ходом, он дважды врезался в скамейку, а на третий раз разнес ее в щепы, изрядно покалечив при этом и машину. От такого удара дерево слегка наклонилось влево (дернул же меня черт его здесь посадить!). А произошло все вот как: Дерек получил известие, что у нас убежал бык, и, презрев опасность, тут же пустился в погоню. Ключ зажигания — ногу на газ — полный назад — тр-рах! Объяснительная записка Дерека в адрес страховой компании выглядела так: «Очень спешил, потому что у нас убежал бык, и въехал задом в скамейку, которая прежде тут не стояла».

По соседству с большим сараем, где мы готовим сидр, и поныне стоят конюшни из дикого камня, напоминая о той поре, когда тракторов не знали, а всю работу выполняли кони-тяжеловозы. У достопочтенного дедушки Киднера был конь по кличке Имбирь, который возил многопудовые поклажи, но иной раз ему, выражаясь фигурально, вожжа под хвост попадала. Однажды понадобилось отвести его к кузнецу. Туда шел — все нормально, но как только работа была окончена и хозяин уселся, чтобы ехать домой, он взял да и понес. «Побереги-ись, побереги-ись!» — орал бедняга, мертвой хваткой вцепившись в вожжи и сжимая ноги. Понадобились усилия двоих, чтобы сдержать коня, — только после этого хозяин смог перевести дух и доехать до дому. Впрочем, остаток пути старина Имбирь прошел, щелкая копытами, как самая дисциплинированная лошадь для выездки. «Видать, добротно сработано, раз подковы не отвалились после такой скачки», — сказал дедушка. В общем, каждому из участников бешеной гонки понадобилось по меньшей мере три стакана сидра, чтобы прийти в чувство.

…В течение нескольких последующих лет мы обследовали сарай за сараем, натыкаясь на самые удивительные вещи, оставшиеся в наследство от прошлых поколений и пролежавшие в забвении многие десятки лет — иные, возможно, с той поры, когда дедушка Киднер еще пешком под стол ходил. Тут были и старинные механизмы, и ручные колеса, приводившие в движение прессы для изготовления сидра, и длиннющая кишка, подававшая воду из реки котлам некогда трудившихся на полях паровых машин. Мы даже нашли в буквальном смысле слова иголку в стоге сена — длинную двенадцатифутовую иглу с небольшим крючком на конце. С ее помощью определяли температуру в середине стога сена: ведь если недосмотришь, оно и вспыхнуть может! В общем, что ни находка, то экспонат для своеобразной выставки, с помощью которой можно будет объяснять посетителям тогдашние методы сельскохозяйственных работ и сравнивать их с теперешними.