История атомной бомбы - [88]

Новости из Нью-Мексико не доставляют радости Лео Силарду в Чикаго. Лишь взглянув на карту местности, этот вечный постоялец отелей ворчит: «Да в таком месте невозможно ясно мыслить. Кто туда поедет, тот свихнется». Тридцать первого декабря 1942 года истекает его договор с метлабом. Новое зачисление на службу зависит и от хода переговоров с Лесли Гровсом о ядерных патентах Силарда. Весной 1943 года Силард делает эскизы нового типа реактора для быстрых нейтронов и называет его «бридер», размножитель. Получение плутония в таком реакторе должно стать эффективнее, чем в прежних моделях. Гансу Бете, прибывшему в Чикаго для консультаций по конструкции реактора, он говорит о своих записях, которые якобы вел по ходу работы в метлабе. Правда, читать эти заметки, по его словам, никому и никогда не доведется. Они, мол, «предназначены исключительно для Бога». — «А тебе не кажется, что Бог и без тебя уже знает факты?» — спросил Бете. «Может, и знает, но уж точно не мою версию фактов».

Юджин Вигнер возглавляет группу теоретиков в метлабе, в эту группу входят семеро молодых физиков. Они должны спроектировать котел для «гарнизона W». Главный конструктор Вигнер работает на пределе возможностей, подгоняемый страхом, что немцы их опередят. Всего через пять недель после триумфа Ферми в зале для сквоша Вигнер и его сотрудники представляют фирме «Дюпон» свой готовый концепт реактора на двести пятьдесят мегаватт. Даже начальство метлаба не в курсе первостепенной цели: производить на этой первой в мире атомной электростанции взрывчатое вещество невероятной мощи. Официально слово «плутоний» в США теперь больше не существует. Его кодовое название «49», образованное от обратного числа порядкового номера элемента 94.

Сердцевиной хенфордского реактора Вигнера является цилиндр из тысячи ста тонн графита диаметром восемь с половиной метров и длиной одиннадцать метров. В него вставлено больше тысячи алюминиевых трубок, которые служат вместилищем для двухсот тонн урана в форме стержней. Уран омывают в минуту двести восемьдесят тысяч литров охлаждающей воды из реки Колумбии, отводя двести пятьдесят мегаватт теплоты, которую производит вещество-замедлитель. Ровно через три месяца один из каждых четырех тысяч атомов урана превратится в атом плутония. Затем облученные горячие стержни урана извлекают и дают их активности угаснуть в глубоком резервуаре с водой. Еще через два месяца их снова достают и отправляют для химического отделения, очистки и обогащения конечного «продукта 49» в цех, расположенный в шестнадцати километрах.

Когда в середине марта 1943 года первые ученые ступают на промерзшую вулканическую породу «гарнизона Y», плато представляет собой сплошную стройку. Новички спотыкаются о водопроводные трубы на обочине дороги, перелезают через кучи земли и перепрыгивают через канавы, чтобы добраться до своих наспех установленных жилых контейнеров. Они удивляются, когда во время ливня ручей внизу, в каньоне Лемброккен, разливается, а его вода окрашивается в красный цвет. И когда впервые видят полыхающие на закате вершины снежных гор вдали, им становится понятно, почему набожные испанские жители назвали горный хребет Сангре-де-Кристо — Кровь Христова.

Если кто разыскивает руководителя проекта, ему придется войти в продуваемое насквозь, перестраиваемое здание школы, в котором только что выломали старые оконные рамы. Едой приходится довольствоваться тоже холодной. Горячие обеды — редкий случай. На Месу [3], как испаноговорящий персонал называет плато Лос-Аламос, каждый день доставляют из расположенного в пятидесяти километрах Санта-Фе только бутерброды. Те, кто в мудром предвидении привез с собой электрический гриль, вдруг замечают, что окружены множеством добрых друзей.

Глава 10. Толстяк

Итак, пока на нью-мексиканском плоскогорье вырастает, словно из-под земли, город, огороженный колючей проволокой, с единственным телефонным номером, Вернер Гейзенберг в Берлине пишет письмо Генриху Гиммлеру. Он знает, что содействие рейхсфюрера СС в его назначении на должность директора Физического института кайзера Вильгельма, а также в приглашении его на кафедру теоретической физики Берлинского университета было решающим. В своем письме он благодарит его за это и расценивает оба эти титула как «восстановление чести». В 1937 году его обругали «белым евреем» в эсэсовском журнале «Черный корпус» и косвенно грозили ему преследованием и запретом на профессию. Гиммлер тогда намекнул ему, чтобы впредь он не упоминал в своих лекциях имена еврейских физиков. В 1938 году Гейзенберг дал знать одному коллеге: «...мне никогда не нравилась публичная позиция Эйнштейна... в этой части я охотно последую совету Гиммлера и впредь, говоря о теории относительности, непременно подчеркну, что политически и мировоззренчески я занимаю иную позицию, чем Эйнштейн...». После содействия Гиммлера его карьере Гейзенберг пишет весной 1943 года в «Журнале естественных наук»: «Теория относительности бесспорно возникла бы и без Эйнштейна».

Через неделю после получения письма от Гейзенберга Генрих Гиммлер, который считает себя реинкарнацией немецкого короля Генриха I, царствовавшего в X веке, отправляется в Восточную Польшу, чтобы проинспектировать лагеря истребления в Собиборе и Треблинке. Поскольку, как нарочно, в день его приезда в Собибор не прибыл поезд с очередным грузом для фабрики смерти, СС пришлось импровизировать, и они согнали сто еврейских женщин и девушек в близлежащем городе Люблине, чтобы иметь возможность хотя бы на скорую руку продемонстрировать своему высшему военному начальству возросшую в последнее время эффективность удушения газом. С мая 1942 года в газовых камерах уничтожено более ста тысяч евреев. Гиммлер выражает удовлетворенность службой своего здешнего черного воинства и отдает приказ по реорганизации подвозки, чтобы полностью использовать возможности лагеря Собибор.