История астрономии. Великие открытия с древности до Средневековья - [21]

. И главное движение души, вращение «круга тождественного», конечно, то же самое, которое герой диалога в начале своего наставления применил к миру, описывая, как демиург заставил его «единообразно вращаться в одном и том же месте» и лишил мир любого другого движения. Следовательно, неделимый круг тождественного – это небесный экватор, параллельно которому все звезды описывают свои ежедневные орбиты. Круг иного пересекает его в двух диаметрально противоположных точках, причем их плоскости образуют острый угол, как буква X. В то время как круг тождественного вращается направо (то есть с востока на запад), движение круга иного происходит «по диагонали» налево, в противоположном направлении, вдоль наклонного зодиакального круга[67]. «Господство» отдано движению направо; то есть ежедневное вращение небес включает в себя также семь планет, уносимых вместе с ним, хотя в то же время они совершают свои отдельные движения по наклонному семикратному кругу иного, а Земля находится в общем центре всех этих кругов. Платон, очевидно, исходит из того, что все семь планет движутся в одной плоскости и что линия пересечения этой плоскости с экватором неподвижна.

Затем Тимей рассказывает слушателям, что бог решил создать движущееся подобие вечности, основав его на принципе чисел, которые мы назвали временем (с. 38 с). «И вот, чтобы время родилось из разума и мысли бога, возникли Солнце, Луна и пять других светил, именуемых планетами, дабы определять и блюсти числа времени. Сотворив одно за другим их тела, бог поместил их, числом семь, на семь кругов, по которым совершалось круговращение иного: Луну – на ближайший к Земле круг, Солнце – на второй от Земли, Утреннюю звезду и ту звезду, что посвящена Гермесу и по нему именуется, – на тот круг, который бежит равномерно с Солнцем, но под действием противоположной Солнцу силы[68](τὴν δ᾽ ἐναντίαν εἰληχότας αὐτῷ δύναμιν). Оттото-то Солнце, Гермесова звезда и Утренняя звезда поочередно и взаимно догоняют друг друга» (с. 38 d).

Выражение «противоположной Солнцу силы» в последнем предложении довольно туманно и породило самые разнообразные интерпретации у авторов, начиная от Теона Смирнского и Прокла и заканчивая Мартином. Платон, очевидно, имеет в виду тесную связь между Солнцем и двумя низшими планетами, которые никогда не отходят далеко от него, и это предложение следует рассматривать вместе с уже процитированным отрывком (с. 36 d) о том, что «вращаться этим кругам он [демиург] определил в противоположных друг другу направлениях». Если бы последнее предложение не было поддержано отрывком на с. 38 d, можно было бы вместе с Проклом (с. 221 е) думать, что Платон, возможно, просто оговорился и хотел сказать, что планеты движутся в направлении противоположном направлению суточного вращения небес. Но другое предложение (о противоположной Солнцу силе) достаточно ясно показывает, что Платон действительно полагал, что Меркурий и Венера некой важной особенностью отличаются от других планет. Теон понимал данное предложение в том смысле, что Платон ссылается на теорию эпициклов, которую по этой причине он связывал с Платоном, и в этом его впоследствии поддержал Халкидий, в труде которого большая часть астрономического фрагмента комментария к «Тимею» фактически просто переписана из Теона. Теорию эпициклов мы рассмотрим ниже, а здесь лишь упомянем, что он объяснял непостоянные скорости планет тем, что каждая планета перемещается по небольшой окружности – эпициклу, центр которого перемещается вокруг Земли по окружности другого круга. Мы также увидим, что, поскольку Луна и Солнце отличаются от пяти планет тем, что никогда не останавливаются и не идут на попятную в течение какого-то времени, теория эпициклов по необходимости должна предполагать, что Солнце и Луна движутся по своим эпициклам с востока на запад, тогда как пять планет движутся по своим с запада на восток. Приверженец теории эпициклов в таком случае был бы вправе сказать, что Меркурий и Венера движутся в направлении противоположном направлению движения Солнца, и Теон не единственный допустил, что именно это и имел в виду Платон, так как Прокл (не упоминая Теона) говорит, что «другие» толковали отрывок таким образом (с. 221 е—f). Прокл категорически отвергает такое объяснение и неоднократно указывает (опираясь на мнение других выдающихся неоплатоников), что Платон никогда не упоминал и ничего не знал об эпициклах или эксцентрах, но лишь назначал по одному кругу каждой планете и, видимо, предполагал, что движение по этому кругу было равномерным (там же, 221 f, 258 е, 272 а, 284 с, также он цитирует Порфирия, Ямвлиха и Феодора Асинского на с. 258 d—е). Прокл, однако, считал, что «противоположная сила» подразумевает отсутствие единообразия в движениях Меркурия и Венеры (которое действительно бросается в глаза) и что причина лежит в небольших дополнительных движениях, которые произвольно совершает душа каждой планеты (там же, 221 е—f, 284 d, ср. 259 а). Это слабое объяснение могло удовлетворять неоплатоников, которым идея спорадического прямого вмешательства сверхъестественных сил казалась вполне естественной, но едва ли нужно пояснять, насколько противоположна она платоновской доктрине Космоса, пронизанного душой мира и подчиняющегося только законам гармонии. Алкиной в своем введении в философию Платона поступил еще проще; он смело пропустил неудобный пассаж и сказал лишь о том, что (по Платону) бог поместил Меркурий и Венеру на круг, движущийся со скоростью равной скорости Солнца, но на некотором расстоянии от него (гл. XIV).