История Англии для юных - [18]

Король Вильгельм, боясь потерять захваченную корону, вернулся и попытался утихомирить лондонцев ласковой речью, а затем во главе войска отправился карать железной рукой остальных. Среди городов, которые он брал приступом и где убивал и увечил людей без всякого разбора, не щадя ни старого, ни малого, ни вооруженного, ни безоружного, были Оксфорд, Уорик, Лестер, Ноттингем, Дерби, Линкольн, Йорк. И там, и во многих других местах огонь и меч свирепствовали так, что земля обратилась в кромешный ад. Ручьи и реки багровели от крови, небо было черным от дыма, поля лежали под саваном пепла, по обочинам дорог громоздились груды мертвых тел. Вот каковы ужасные последствия захватничества и честолюбия! Хотя Вильгельм был жестоким и грубым человеком, я не думаю, что при вторжении своем в Англию он замышлял учинить здесь такой чудовищный разгром. Но приобретенное насилием он мог удержать только с помощью насилия и в результате превратил Англию в одну большую могилу.

Гарольдовы сыновья, Эдмунд и Годвин, прибыли из Ирландии с несколькими кораблями, чтобы сразиться с нормандцами, но потерпели поражение. Тотчас после этого скрывавшиеся в лесах изгнанники стали так донимать Йорк, что правитель города вынужден был обратиться за помощью к королю. Вильгельм послал одного из полководцев с значительным отрядом, велев им занять город Дарем. Даремский епископ встретил полководца у ворот и посоветовал ему не входить внутрь, ибо там его подстерегает опасность. Полководец не послушался и вступил в город вместе со своим войском. В ту ночь на всех холмах окрест Дарема, сколько хватало глаз, мерцали сигнальные огни. Едва забрезжил рассвет, англичане, коих собралась великая тьма, взломали ворота, ворвались в город и перебили нормандцев всех до единого. Потом англичане позвали на подмогу датчан. Те приплыли на двухстах сорока кораблях. Вместе с дворянами-изгнанниками они захватили Йорк и выставили оттуда нормандцев. Тогда Вильгельм спровадил датчан, откупившись от них деньгами, а с англичанами расправился так жестоко, что все прежние ужасы огня и меча, дыма и пепла, смерти и разрушенья померкли перед новыми. Еще сто лет спустя, коротая у очага долгие зимние вечера, народ пел заунывные песни и рассказывал горестные повести о тех страшных днях нормандского владычества, когда не было от реки Хамбер до реки Тайн ни одной обитаемой деревушки, ни одного засеянного поля — только лишь мрачная пустыня, усыпанная трупами людей и животных.

В то время изгнанники имели в кембриджширских болотах свой стан, который называли Прибежищем. Окруженные топью, через которую трудно было перебраться, они прятались среди кочек и камышей, и их укрывали туманы, стелившиеся над пропитанной влагой землей. Так вот, в то же самое время за морем во Фландрии жил англичанин по имени Геревард. Его отец умер в отсутствие сына, и фамильной собственностью завладел нормандец. Услыхав об этой несправедливости (от опальных англичан, волей судьбы занесенных в эту страну), он возжаждал мести и, добравшись до Прибежища, стал предводителем изгнанников. Геревард был таким прекрасным воином, что нормандцы даже подозревали его в чародейстстве. Сам Вильгельм, углубившись на три в кембриджширские болота с намереньем напасть на мнимого чародея, счел нужным позвать некую старушку, выдававшую себя за колдунью, чтобы она немножко поворожила в пользу короля. Старушку везли впереди войска в деревянной башне, но Геревард очень скоро покончил с несчастной, спалив ее вместе с башней и прочими колдовскими принадлежностями. Однако монахи находившегося по соседству Илийского монастыря, любившие сытно поесть и недовольные тем, что местность обложена войсками и все дороги, по которым к ним подвозились еда и питье, перекрыты, подсказали королю, как взять лагерь врасплох. И Геревард был сокрушен. Умер ли он впоследствии своей смертью или был убит, положив в рукопашном бою шестнадцать вражеских воинов (как поется в старых балладах), я не знаю. Его поражение положило конец существованию Прибежища, и очень скоро король, восторжествовав и над Шотландией и над Англией, раздавил последних английских мятежников. Тогда он окружил себя нормандскими лордами, обогатившимися за счет английских дворян; повелел произвести опись всех английских земель, закрепляющую их за новыми владельцами и окрещенную «Книгой Страшного суда»; приказал всем гасить огонь и свечи в один и тот же час вечера по звону колокола, прозванному Огнегоном; ввел нормандские платья и нормандские обычаи; нормандцев повсюду сделал господами, а англичан слугами; прогнал английски епископов и посадил на их место нормандских, — короче говоря, показал себя настоящим Завоевателем.

Но даже со своими нормандцами Вильгельм не имел покоя. Они не переставали алкать и жаждать английских богатств, и чем больше он им давал, тем больше они просили. Его священники были так же ненасытны, как и его воины. Нам известен лишь один нормандец, который открыто заявил своему государю, что последовал за ним в Англию, исполняя долг верноподданного, и что награбленное добро его не прельщает. Этого человека звали Гилберт. Мы не должны забывать его имя, ибо необходимо помнить и чтить порядочных людей.