История афганской наркоэкспансии 1990-х - [17]

Расширению влияния ваххабитов способствовали и события в Чечне, где первая война (1995–1996 годы) завершилась фактическим признанием Россией легитимности режима А. Масхадова, который возвел бандитизм, насильственный захват соседних территорий, работорговлю, разграбление природных ресурсов в ранг государственной политики. Заявляя на словах о своей готовности «навести порядок и положить конец захвату заложников», режим Масхадова на деле поощрял международный терроризм, сепаратизм, становился оплотом, центром международной организованной преступности и наркобизнеса. В Чечню направлялись для отмывания незаконно нажитые капиталы, здесь скрывались от суда и следствия уголовные преступники, объявленные в розыск в ряде стран СНГ. Здесь создавались базы для подготовки террористов, изготавливались взрывные устройства, затем использовавшиеся при совершении терактов в Москве, Буйнакске, Волгодонске, Пятигорске, повлекшие многочисленные человеческие жертвы. Характерно, что превращение Чечни в оплот международного терроризма проходило и происходит под массированным прикрытием идеологической словесной завесы о «борьбе народа за свободу и независимость», создания мученического ореола вокруг личностей таких преступников, как Басаев, Хаттаб, Радуев, Гелаев и т. п. Причем в некоторых кругах мировой общественности такой подход находит поддержку. Свидетельство тому — высказываемое некоторыми лидерами Европейского Союза мнение о возможности создания на территории Чечни суверенного мусульманского государства наподобие Азербайджана или решение Межпарламентской Ассамблеи (апрель 2000 г.) о приостановлении членства России в этой международной организации в связи с событиями в Чечне. Но, как известно, Москва фактически проводит целенаправленную вооруженную, политическую, экономическую акцию по укреплению территориальной целостности Российской Федерации, уничтожению вооруженных банд боевиков-экстремистов, искоренению международного терроризма. Несомненно, война не должна и не может быть средством решения спорных вопросов, внутренних конфликтов. Однако нельзя не видеть и не оценить по достоинству ту высокую ответственность, которую приняли на себя президент, правительство, армия, правоохранительные органы, народ России перед цивилизацией, мировой общественностью за сохранение статус-кво, стабильности на планете, ликвидацию международного терроризма, бандитских формирований, крупного центра экстремизма, транснациональной организованной преступности, наркобизнеса. Именно «синдром Чечни» ярко проявился в баткенских событиях в Кыргызстане летом в 1999, 2000 годах. Он коснулся и Дагестана, может проявиться в других регионах, где заинтересованные в дестабилизации обстановки экстремисты попытаются захватить власть.

«Синдром Чечни», тактику внедрения силой оружия и наркотиков идеологии сепаратизма, религиозного экстремизма, явно противоречащей провозглашенным ООН принципам мирового сосуществования, веротерпимости, уважения прав и свобод личности, емко сформулировал Мовлади Удугов — главный идеолог «Республики Ичкерия». В интервью одной из рижских газет, перепечатанном в московском «Современнике» под выразительным заголовком «Мы взорвем Россию изнутри», М. Удугов цинично сформулировал конечные цели ваххабитского экстремизма и значение наркоэкспансии в глобальном переделе мира. На вопрос корреспондента: «Вы всерьез полагаете, что отряды моджахедов могут угрожать России и дойти до Москвы?», М. Удугов отвечает: «Если мы (чеченские боевики) объединимся с афганскими и среднеазиатскими моджахедами, то да. Россию мы возьмем под контроль мирными средствами. Какими? Основных направлений три: поставка наркотиков, захват экономических позиций и привлечение на свою сторону региональных лидеров. Кремль дал молодому поколению в руки автомат, а мы его посадим на иглу… Наркотики — это средство, а не цель. Достаточно иметь в городе 20 % наркоманов и держать в руках поставку наркотиков, то с людьми тут можно сделать все что угодно: провести нужные митинги, устроить беспорядки, наконец, добиться смены руководства. С помощью наркотиков мы осуществим свою главную цель: создание на территории России исламского государства. Коммунизм рухнул, русское православие в нынешнем своем состоянии — религия обреченных, идеалы демократии в России явно не прижились. В этих условиях идеологический вакуум мы и заполним исламом…».

Далее идеолог современного религиозного экстремизма откровенно рассуждает о том, как ловко чеченцы подкупают пограничников, российских генералов, через которых покупают оружие, взрывчатку и которых намерены «протолкнуть» в губернаторы на выборах. Не трудно разгадать подоплеку этих коварных откровений: скомпрометировать отдельных крупных госчиновников, военкомов, посеять сомнение в порядочности госаппарата, убедить инвесторов в бесперспективности поддержки России, где коррупция поразила все властные структуры, а война с Чечней будет перманентной.

Но в то же время нельзя не заметить, что утверждение М. Удугова министра печати и информации в правительстве Ичкерии — о том, что распространение наркотиков и объединение моджахедов Чечни, Афганистана, Средней Азии являются для ваххабитов, международных террористов реальным средством для достижения конечной цели, не лишено оснований. Это еще раз подтверждает наши выводы о том, что баткенские события лета 1999, 2000 годов, активизация банд «Исламского Движения Узбекистана» (ИДУ) на афгано-таджикской границе, а также на границе Таджикистана с Кыргызстаном, Узбекистаном, периодические «наркодесанты» с афганской территории, — звенья одной цепи, выкованные в одном центре. И для сплочения, объединения дестабилизирующих сил лидеры — идеологи ваххабизма будут и впредь использовать наиболее слабые, окончательно не отрегулированные проблемы во взаимоотношениях независимых государств СНГ: прозрачность границ, давние взаимные претензии жителей Ферганской долины на пользование поливной землей, пастбищами, арыками, автомагистралями, проходящими через соседние смежные республики. Особенно остро это ощущается в таджикско-узбекских анклавах Сох, Ворух, Шахимардан, буквально «вклинившихся» в Кыргызстан после административно-территориального размежевания в Средней Азии в 1921–1924 годах. Далеко не случайно первая проверка сил, первый удар объединенных сил моджахедов-экстремистов пришелся в 1999 году на Баткенский район Кыргызстана, на территории которого находятся перечисленные анклавы, как не случайно то, что талибы в марте 2000 года официально признали Чеченскую Республику Ичкерия, в Кабуле торжественно открыли ее посольство и согласились принять у себя чеченское «правительство в изгнании»