Истории выживших - [11]

Страх захлестнул липкой ледяной волной. Хотелось заорать от ужаса, но Яна только сипло охнула – горло перехватило, и губы сделались как чужие.

Широкие плоские зубы зверьков скребли по стальным накладкам, издавая визг, от которого волосы вставали дыбом. Яне помогло то, что штанины были раз в десять шире, чем требовалось. В зубы мутантам попадали только пустые складки. Один зверек, более прыткий, чем собратья, прыгнул Яне на грудь, вцепился коготками… потянулся еще выше – туда, где крепился громоздкий шлем, и, словно нарочно, перекрыл патрубок выходного фильтра. Стекло шлема тут же запотело.

Нескольких мутантов Яна сумела отбросить ударами ботинок, но ткань на лодыжках мигом превратилась в лохмотья, вот-вот – и грызуны доберутся до тела… а дышать стало заметно труднее. Ледяной страх, помутневшее забрало и духота внутри комбеза – отвратительное сочетание. Яна, едва соображая, что делает, пробежала пальцами по креплению шлема, отстегнула и швырнула его в подбирающуюся к ногам волну грызунов – вместе с мутантом, повисшим на фильтре. Шлем глухо ударил в белые тельца, расшвырял их, подпрыгнул и упал снова, пришибив еще пару зверьков, но те лезли и лезли.

Автоматная очередь показалась оглушительно громкой – еще бы, после писка грызунов и глухого шороха устроенной ими возни.

– Бежим! Ходу отсюда! – заорал Калуга над головой.

Пули расшвыряли мутантов, отбросили к подножию кучи, но несколько так и повисли на истрепанных штанинах. Яна рванула застежки, содрала с плеч комбинезон. Калуга левой рукой ухватил ее за воротник куртки и рывком поставил на ноги, выдергивая из спутанных складок.

– Ходу! Ходу! – снова заорал Калуга.

Он разрядил магазин по подбирающейся к ногам волне белесых тел. Пули прошили с десяток грызунов, рвущих и терзающих пустой комбез. Яна медленно отступала и не могла отвести взгляд от остервеневших зверьков, которые так яростно драли и трепали ткань, что только клочья летели во все стороны.

Калуга сильно толкнул замершую в ступоре Яну к двери и сам побежал следом. Потом они неслись по цеху среди раскачивающихся на цепях крюков, спотыкались в грудах хлама, а распахнутые ворота в дальнем конце помещения уже наливалось красноватым светом начинающейся зари.

* * *

За спиной раздавался шорох, треск. Что-то тяжелое, металлическое с гулким лязгом рухнуло на бетон. Яна выскочила из здания и опомнилась, только когда они с Калугой пересекли двор и проскочили прореху в ограде – там две плиты были выломаны и валялись среди зарослей сорняка.

Яна оглянулась – здание как раз было неплохо видно сквозь дыру в ограде. Над коровником, с которого началась атака мутантов, курился легкий дымок. Что-то там горело всю ночь, но потушить оказалось уже некому, и огонь угас совсем недавно.

А вот дом, в котором они с Калугой провели ночь, изменился. Стены обросли лохмотьями мха, жесткая трава оплела вход. Из окон зала свешивались плети свежих побегов. Вчера их не было. И несколько молодых деревьев торчали там и сям у стен. Тонкие темные стволы, протянувшиеся во все стороны корявые веточки. Облупленные стены покрылись свежими трещинами, сквозь них тянулись жесткие стебли.

– Зарастает, – пропыхтел Калуга, переходя с бега на шаг, – теперь здесь Лес будет. Валить нам нужно, и поживее. Не стой, шевели поршнями, старая. Да, так звать-то тебя как?

– А тебе зачем?

– Ну как… – Калуга даже остановился, обдумывая вопрос. – Все-таки ночь провел с женщиной, самое время познакомиться.

– А, брось! – Яна заставила себя оторвать взгляд от здания, захваченного Лесом, и поплелась следом за Калугой. – Знакомиться – это лишнее. Вот сейчас уйдем куда-то в спокойное место, добычу поделим и разбежимся. И все. Лучше скажи, ты заметил, что все звери перемерли, когда бой закончился? Только крысы остались. Что это значит, как по-твоему?

– Ну… не знаю.

– Дерево видел посередине? Оно меня преследовало от самой опушки. Эти двое что-то вынесли из Леса, и Лес послал за ними погоню, это самое дерево, понял?

– Понял. То есть наоборот, ничего не понял.

– Двое бродяг что-то притащили из Леса, – терпеливо повторила Яна, – что-то важное. Только это не артефакт. Дерево за ними погналось, собрало мутантов… Стоп! Я догадалась! Это же зерно!

– Какое еще зерно?

– Самое первоначальное. Из которого Лес начинается. Ну, не зерно, а, скажем, семя такое. Семечко.

– Вопрос на миллион, – глубокомысленно изрек Калуга, – что было раньше: дерево или семя?

– В общем, дерево отняло у людей свое семя и посадило его, для этого мутанты стащили все тела, чтобы семечку было чем питаться. В эту кучу и посадило семечко. А мутанты после этого стали не нужны. Поэтому легли и померли. Я сама видела, как птицы замертво попадали – все одновременно. И волки тоже. Да, а как ты догадался прийти за мной? Я же сказала: сидеть в холодильнике!

– Тоже мне, начальство! Сказала она… Хотя я как раз сидел, – согласился Калуга. – Потом что-то – хрусть! Бах! Смотрю: по потолку трещина ползет, потом еще и еще. Вроде, знаешь, как будто корень пробивается. Я и подумал: нужно посмотреть, что там сверху, откуда это? Может, думаю, старушка корни пускает? А это, значит, семечко прорастает. И вот за это дело Букварь всю кассу клана отдал. За семечко.