Истории таверны «Распутный единорог» - [4]

Не исключено, что кто-нибудь уже заглянул за угол и увидел Бенну. Возможно, они уже готовились к последнему стремительному броску.

Маша отчетливо представила себе ножи в их руках. Попытайся она вмешаться и потерпи неудачу, ей конец, а мать и дочери остались бы без кормилицы. Им пришлось бы побираться. От Эвроена помощи никакой. Халду и Кхем, которым три и пять лет отроду, вырастут малолетними проститутками, если раньше не умрут от голода. Такая судьба неминуема.

Пока она стояла в нерешительности, сознавая, что для принятия решения у нее в лучшем случае есть несколько секунд, облака снова затянули луну. Это изменило ситуацию. Она бросилась через улицу к Бенне. Он продолжал валяться в уличной грязи, и его голова едва не касалась вонючих собачьих испражнений. Она вложила в ножны кинжал, опустилась на колени и перевернула Бенну. Он тяжело вздохнул, в ужасе почувствовав прикосновение ее рук.

— Не волнуйся, — сказала она. — Послушай меня. Ты сможешь подняться с моей помощью? Я уведу тебя отсюда!

Ее лоб покрылся испариной, когда она глянула в дальний угол. Никого не было видно, но если преследователи были в темной одежде, на таком расстоянии было невозможно различить их. Бенна застонал и промолвил: «Я умираю, Маша».

Маша заскрежетала зубами. Она надеялась, что он не узнает ее голоса, во всяком случае до того, как она отведет его в безопасное место. А теперь получалось так, что если преследователи обнаружат его живым и узнают от него ее имя, они непременно начнут охоту за ней. Они будут думать, что драгоценный камень или то, за чем они охотятся, находится в ее руках.

— Давай же. Поднимайся, — взмолилась она и сделала усилие, чтобы помочь ему.

Маша была небольшого роста, примерно пяти футов и весила восемьдесят два фунта. Но обладала мускулатурой кошки, а страх придавал ей дополнительные силы. Ей удалось поднять Бенну на ноги. Покачиваясь под тяжестью его тела, она помогла ему добраться до открытой двери углового дома.

От Бенны исходил странных запах, напоминающий зловоние тухлого мяса, но совсем не похожий на знакомые запахи. Он смешался с запахом мочи и пота, что исходили от тела и одежды юноши.

— Не надо, — пробормотал Бенна распухшими губами. — Я умираю. Ужасно больно, Маша.

— Пошевеливайся, — строго сказала она. — Мы почти добрались до места.

Бенна поднял голову. Его глаза совсем заплыли. Маша никогда не видела такой отечности. Чернота и опухоль выглядели так, словно они принадлежат мертвецу, пролежавшему пяток дней в летнюю жару.

— Нет! — вскрикнул он. — Только не в дом старого Лабу!

3

В других обстоятельствах Маша рассмеялась бы. Перед ней был покидавший этот мир человек или во всяком случае считавший, что умирает. И он действительно скоро погибнет, если преследователи схватят его (а заодно и меня, подумала она). Тем не менее из-за духа он боялся укрыться в единственно доступном месте.

— Ты так ужасно выглядишь, что напугаешь своим видом самого Лабу-Кулачище, — сказала она. — Шагай, иначе я сейчас же брошу тебя!

Маша втащила его в дверной проем, несмотря на то, что в нижней части входа все еще сохранялись доски. Верхние планки упали внутрь дома. Лишь страх людей перед этим домом объяснял то, что никто не утащил доски, весьма дорогостоящие в этом пустынном городе. Как только они пробрались внутрь. Маша услышала жалобный мужской голос. Человек был совсем рядом, но, видимо, только что подошел. Иначе он услышал бы ее и Бенну. Маша думала, что охвативший ее ужас достиг предела, но это было далеко не так. Говоривший был рагги! Хоть она и не понимала языка — никто в Санктуарии не понимал его — несколько раз ей доводилось слышать рагги. Почти ежемесячно пять-шесть рагги-бедуинов в мантиях с капюшонами и широких платьях появлялись на базаре и сельском рынке. Они объяснялись только на своем языке, а чтобы получить желаемое, использовали жесты и множество разных монет. Потом они удалялись на своих лошадях, погрузив на мулов провиант, вино вуксибу (очень дорогое солодовое виски, ввозимое из далекой северной страны), различные товары: одежду, кувшины, жаровни, веревки, верблюжьи и лошадиные шкуры. Верблюды тащили на себе огромные корзины, набитые кормами для кур, уток, верблюдов, лошадей и барашков. Приобретали они и металлический инструмент: лопаты, кирки, коловороты, молотки, клинья.

Рагги были рослые, и хотя цвет их кожи был очень темным, у большинства были голубые или зеленые глаза. Взгляд был холодным, суровым и пронзительным. Мало кто отваживался смотреть им прямо в глаза. Поговаривали, что у них дар — или проклятье — дурного глаза.

В эту темную ночь одного подобного взгляда было достаточно, чтобы Машу охватил ужас. Но дело усугублялось тем (и это вообще парализовало Машу), что они были слугами Пурпурного Мага!

Маша сразу сообразила, что произошло. У Венцы хватило мужества — и полнейшей глупости — пробраться в подземный лабиринт мага на речном острове Шугти и украсть драгоценный камень. Удивляло, что он нашел в себе мужество; поражало, что сумел незаметно пробраться в пещеры; абсолютно не верилось, что он проник в хранилище сокровищ, и казалось фантастикой, что ему удалось выбраться оттуда. Какие таинственные истории он мог бы рассказать, останься в живых! Маша и подумать не могла о пережитых им приключениях.