Истории с географией - [8]

— Да как-то… не очень, — признался Влад. — Кошмары какие-то всю ночь.

— А так со всеми бывает, кто слишком много думает, — сказал Дитрих и протянул ему прут, на который вперемешку с плодами хлебного дерева были насажены кусочки мяса.

Влад хмуро посмотрел на Таугера, но еду взял и присел на траву. Плоды хлебного дерева, пропитанные кокосовым молоком, оказались хрустящими и сладкими, а мясо юя — в меру мягким, в меру сочным и острым. По вкусу оно напомнило Никитскому утку в яблоках.

— Шашлыки вам определенно удались, Транни, — сказал Влад, прикончив последний кусочек.

Девушка протянула ученому еще один прутик и сказала Дитриху, все еще возившемуся над костром:

— Ты сам-то поешь.

Мяса в огромном ящере оказалось не так уж много — Таугер снял с мангала последний из импровизированных шампуров, опустился на траву, поджав под себя ноги, взял миску и, обжигаясь, сдвинул в нее мясо и плоды хлебного дерева.

— Ну как? — спросила Тран Ле Чин у жующего Таугера. — Хоть прожарилось?

— Горячее сырое не бывает, — проглотив, ответил Дитрих. — Нормально. Кетчупа только не хватает.

Влад меланхолично дожевывал свою порцию, глядя на подернутый туманом склон на другой стороне обрыва. Вчерашние горькие мысли вернулись к ученому.

— Дитрих, — сказал он. — Там, слева от входа, надпись по-немецки… Как это переводится?

— “Ничего для них. Никогда”, — неохотно ответил тот.

— Я так и подумал, — мрачно сказал Влад.

Сборы не отняли много времени, и уже через полчаса троица спускалась вниз по узким горным тропкам. Влад думал, что им придется пробираться через джунгли, но Дитрих повел своих спутников прямо по дороге, связывающей плантацию с деревней.

— Разве это не опасно? — спросил Никитский. — Мы можем здесь встретить кого-нибудь… Даже самого Мао Бэя!

Дитрих хмыкнул и ответил:

— Нет.

Он оказался прав — троица никого не встретила на дороге. Путники добрались до крутого косогора, нависавшего над деревней. Тропа тут круто поворачивала вниз.

— Но это странно, — заметила Тран Ле Чин. — Здесь в это время должны ходить многие. И дым пахнет как-то не так…

Дитрих покосился на девушку, но промолчал. Тран Ле Чин осторожно раздвинула кусты над обрывом, чтобы посмотреть на деревню. Влад подошел к ней, глянул через плечо.

Деревня горела в нескольких местах. Кое-где огонь уже погас, оставив черные обугленные проплешины на месте одиночно стоявших хижин. А в следующий миг Никитский понял, почему с пожаром никто не боролся. Обрыв был высотой всего метров пять-шесть, и Влад отчетливо различил черные язвы на лицах трупов, которыми были завалены улицы. Клумбу на центральной площади, где росли мальвы и еще какие-то тяжелые золотистые и яркие оранжево-алые цветы, названия которых Влад не успел узнать, огонь не тронул. Теперь она казалась венком на разлагающемся трупе прокаженного.

— Что случилось? — пробормотал потрясенный Никитский. Тран Ле Чин уже поняла — что. Девушка обернулась к Дитриху — тот стоял на обочине, дожидаясь, пока они насмотрятся.

— Но ты же говорил, что хочешь только вернуться домой, — мертвым голосом сказала Транни.

Таугер усмехнулся, но ухмылка получилась кривой.

— Белые люди всегда врут, детка, — ответил он.

— Но когда ты успел? — спросил Влад. — Ты же все время был с нами…

Он осекся, вспомнив вечернюю отлучку Дитриха.

— Ну, — сказал Таугер. — В тех ящиках хранилась не только тушенка, а еще кое-что, с гораздо большим сроком годности. Легко растворимое в воде, притом без вкуса и запаха.

В деревне был централизованный водопровод, и Дитрих об этом знал, как и Никитский. Дар цивилизации, от которого не смогли отказаться дети ханна, в конечном итоге и погубил их.

— Ты отравил воду! — воскликнул Влад.

— Ты умен не по годам, — заметил Дитрих. — Все, пошли на причал. Возьмем абордажный катер, он теперь все равно никому не нужен.

Они обошли деревню по задам — Дитрих не хотел, чтобы его спутники смотрели на трупы. Но на одно тело они все-таки наткнулись.

Су Вонг лежал на пороге хижины. Черная полоска запекшейся крови тянулась от угла раскрытого рта через подбородок и пятнала пол. Тело раздулось под лучами солнца, но еще не настолько, чтобы Влад не узнал своего ученика. “Я уже умер, — подумал Никитский, глядя на обезображенный труп, в котором разлагался мозг из лучших на Земле. — А это — ад”.

— О господи, — воскликнул Влад. — И это все потому, что по какой-то ужасной случайности ты оказался на борту нашего корабля!

— Такие люди, как я, случайно даже в пи* де не оказываются, — спокойно ответил Дитрих.

Транни шумно вдохнула, а потом понял и Никитский.

— Конечно! — воскликнул он. — Господи, это же элементарно! В каком-то районе со строгой периодичностью пропадают суда, всегда примерно одного тоннажа, всегда пассажирские. Только мартышки могли думать, что они смогут вечно развлекаться таким способом. Им надо было сидеть на острове и носа не показывать. Но они не могли. Генетика, мать ее… И в каком ты звании?

— Какая разница, — сказал Таугер.

— Ты и меня любил потому, что тебе приказали? — очень ровным голосом спросила Тран Ле Чин.

— Нет, — ответил Дитрих. — Если бы это было так, я бы убил тебя сразу, как ты показала мне дот.