Истории про еду. С рисунками и рецептами автора - [2]
Бутерброд с колбасой
Ужасно вредная еда. Когда я работал после окончания медицинского института по распре-делению в НИИ гигиены водного транспорта на Речном вокзале, в обеденный перерыв мы ходили в магазин «Ленинград», где с кофе каждым научным сотрудником съедалось по 5–6 бутербродов с колбасой. Столько же бралось с собой в бумажном пакете, чтобы после работы закусывать ими портвейн. Бутерброды были без масла и очень свежие, 10 копеек за штуку. Лук – это я уже для красоты нарисовал.
Бутерброд был хорош и с «Чайной», и с «Хлебцем» – это такая пропахшая чесноком колбаса в форме буханки.
Колбаса для Советского Союза – образ уже литературный. За ней стояли в очередях, давились, развозили по всей Родине. Её вкусно было жарить на сковородке, заливая яйцом. Это студенческая жизнь. В Италии есть свиная колбаса «Мортаделла». Внешне она как наша «Любительская», только в диаметре – метр. Представляете, если бы такую колбасу увозили из Москвы в электричке? Её тащили бы по перрону, как Ленин нёс бревно на субботнике.
Сосиски с зеленым горошком
Сосиски с зелёным горошком и горчицей подавались во многих стоячих пивных.
Сначала сосиски были правильные, в кишке. Потом – в оболочке из целлофана, назывались они почему-то «Молочные». Варили их прямо в целлофане, поэтому сосиски плавали в металлической ванночке вместе с кусками полупрозрачной оболочки, похожей на использованные презервативы.
Какое-то короткое время мы жили на Сетуни, рядом с Совминовским гастрономом. Называли мы его между собой «колбасные обрезки», так как туда поступала продукция с кремлевского стола (видимо, излишки). Вот там-то продавались сосиски в натуральной оболочке. Сосиски – неплохая закуска не только к пиву. Другие алкогольные напитки некоторые граждане закусывали морожеными сосисками, снимая с них целлофан, как обёртку от эскимо.
Как-то в электричке я видел, как напротив меня бесформенная дама, держа на коленях кулёк с двумя килограммами сосисок и глядя стеклянными глазами куда-то в пространство, пожирала эти сосиски, заправляя их в рот, как пулемётную ленту. Я думаю, что она находилась то ли в астрале, то ли в оргазме, то ли в прострации.
Теперь про зелёный горошек. В пивных была такая игра – кто быстрее поймает горошек. Надо было вилкой с размаху его наколоть, но он всё время выскальзывал.
Мне нравилось, что зелёный горошек назывался «мозговой». Действительно, чем-то он напоминал человеческий мозг.
Блинчики с…
Хоть на рисунке блинчики не знаю с чем, но я немножко расскажу про блины. Блины я ем только на Масленицу, так как слежу за весом. Про них написано много – и Пушкиным, и Чеховым, и Буниным, и Лесковым. Про блины я понял одно: что в блин ни заверни (завернуть же можно всё, в том числе селёдку), а макни обязательно его (блин) со всем содержимым в сметану и съешь – под водочку, конечно. Потом трое суток на кефире, чтобы разгрузиться, но в удовольствии себе никак нельзя отказать.
Мой бельгийский товарищ Шарль Андреансен в 90-х был помощником посла Бельгии и у себя дома в Москве любил устраивать всякие приёмы. Как-то он пригласил весь дипломатический корпус и угощал дипломатов и их жён исключительно блинами с икрой; но при этом устроил европейский фуршет, так что блины ели стоя. В результате все дипломаты и их жёны были уделаны блинами и икрой. На белых рубашках дипломатов виднелись чёрные и красные икринки. Однако скандала не последовало, слава богу. Видимо, блины удались.
То, что блины типично русское блюдо, – заблуждение. Блины делают в разных странах мира. Например, во Франции, в Бретани, их пекут из ржаной муки. Они очень тонкие, «дырчатые», и в них тоже заворачивают всё что угодно. Запивают только не водкой, а сидром.
Но все-таки блинчики, которые на картинке, с творогом или с мясом, – это, по-моему, чисто советское изобретение. В столовых и детских садах блинчики разогревают, и на них появляется хрустящая корочка. А ещё «блин» вошёл стремительно в русский язык как заменитель одного слова – сами знаете какого.
Анекдот. Грузин рассказывает русскому историю: «Еду я, хачапури, в трамвае, хачапури, подходят двое, говорят: “Слушай, хачапури, твоя девушка нам понравилась, хачапури!”». Русский его перебивает и говорит: «А что ты через каждое слово говоришь “хачапури”?»
А грузин ему отвечает: «Вы же говорите через каждое слово “блин”».
Шашлык
Шашлык – это страсть нашего народа. У меня есть версия, почему именно он стал главной едой на природе и почему советских граждан так гнало в лес с водкой и шашлыками, а потом на маленькие дачи, а потом и на большие.
Когда большинство жило в коммуналках, а на ресторан не было денег, единственной возможностью погулять с друзьями были походы и маёвки. Конечно, с шашлыками.
Шашлык в самодеятельных условиях приготовить проще всего. А дальше советская традиция – костёр, гитара, песни. Так из поколения в поколение. Когда я юношей с геологической партией (где числился рабочим, да им и был) приехал в Среднюю Азию и шёл по городу Алма-Ата, там через каждые сто метров продавали шашлык из нежнейшей баранины. «Палочка» стоила 25 копеек, я брал на рубль. А в Джамбуле «палочка» шашлыка стоила 20 копеек, и я тоже брал на рубль. Хлеб, соль, лук, уксус стояли на столе, и их можно было брать бесплатно. С тех пор ничего подобного я не ел, да и не хочу. Я не очень люблю шашлык, а вот мой друг доктор Андрей Малюков любит не только есть шашлык, но даже больше, по-моему, любит его готовить. Так и вижу его в шашлычном угаре либо у себя на даче, либо у друзей.
Эта книга написана на маленьких откидных столиках высоко над землей во время частых перелетов автора, художника-карикатуриста Андрея Бильжо. Вместе с ним за несколько часов вы побываете в самых разных местах (в Лондоне и Мюнхене, Милане и Париже, Норильске и Владивостоке, на Соловках и Камчатке) и в разных ситуациях. Истории, связанные с каждым рейсом, невыдуманные. Они случились с Андреем Бильжо, но в большинстве из них вы увидите детали собственного прошлого. И улыбнетесь.
Под одной обложкой здесь собраны тексты знаменитого художника и психиатра (“мозговеда”) Андрея Бильжо. Все эти тексты очень о разном. О прошлом и настоящем. О забавном и грустном. В них много психиатрического… Много юмористического. Много сатирического. А в целом это весьма злободневные и колоритные очерки нравов современного российского общества. Часть из этих текстов была написана для журнала “Русский пионер”, часть – для других изданий, а часть – специально для этой книги. Рисунки с комментариями публиковались в рубрике “История от Андрея Бильжо” в журнале “Дилетант”.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Однажды писатель Александр Кабаков предложил художнику Андрею Бильжо написать о железнодорожных путешествиях, которые ему пришлось совершить в жизни. Художник Бильжо немного удивился, но написал один рассказ. Постепенно таких историй и рисунков к ним набралось на целый поезд. В 24 главах – вагонах поезда – проезжают перед глазами читателя разные страны и разные времена. Мелькают портреты людей, предметы из прошлого, воспоминания, ассоциации… Эта книга – рассказ о жизни, а проницательный и остроумный взгляд автора – пишущего художника и психиатра – делает его особенно увлекательным.
«Невозможно понять карикатуру, не зная контекста», – считает Андрей Бильжо, пишущий художник и в прошлом психиатр, и потому новую свою книгу «Мои классики» объяснению этого контекста и посвящает. Рассказывая о том, что для него значат великие Чехов, Достоевский, Тургенев, Пушкин, Толстой, автор смешивает времена, пространства, самих писателей и их персонажей и создает свой собственный, остроумный и необычайно познавательный «учебник» русской литературы. К каждой карикатуре и к каждой фразе внутри нее, даже самой известной, есть в книге ссылка на источник, подробный комментарий или примечание автора, поясняющее исторический контекст.
В этой книге собраны воспоминания и размышления взрослых людей, помнящих о своей детской травме – временном отлучении от семьи по очень уважительным причинам: детский сад, больница (санаторий) в любое время года или пионерлагерь (чужая дача) летом. Любой не родительский дом для ребенка – это и есть дом казенный, опыт пребывания в котором западает в душу на всю жизнь. Авторы сборника сыграли в увлекательную игру – попытались преобразовать боль, страх, стыд в текст. Получилась единая история о насилии и разных способах преодоления его последствий, об осмыслении прожитого, о становлении личности, об обретении свободы.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.