Истории мееханского пограничья. Том I. Север - [9]

– Второй десяток налево, третий вправо, четвертый назад. Десятники ко мне.

Подошли Велергорф, Берг и Андан. Вокруг них рота ощетинилась оружием.

– Знаете кто это. – Кеннет считал свой вопрос риторическим. – Я слышал только об одном ахере с голыми яйцами.

– Мясник Борехед, – сплюнул на снег Берг. – Я думал, его убили.

Велергорф прыснул:

– Три или четыре раза в год я слышу, что кто–то получил его уши.

– Что делать будем, господин лейтенант? – Андан не собирался это обсуждать.

Кеннет пожал плечами:

– Он один, с зеленой ветвью. Хочет поговорить, поэтому я к нему пойду.

– Это опасно, – посерьезнел Велергорф. Позвольте пойти мне.

– Без обид, Вархенн, но ты только десятник. На тебя он даже не глянет. Вождь будет говорить только с вождем.

– Это может быть ловушкой, – не уступал старший десятник.

– Знаю, но это Борехед, Великий Шаман, Голос Небес и всякое такое. Он в любой момент может позвать двести или триста воинов. Если бы он хотел нашей крови, то мы бы уже увидели острия их мечей.

За это время ахер прошел половину пути. Остановился возле ближайшего большого камня, небрежным движением стряхнул с него снег и уселся, демонстрируя покрытую татуировками спину.

Кеннет скривился и поправил оружие:

– Ну, теперь уже выхода нет. Пойду.

– Посчитайте его шрамы, – бросил Берг.

– Что?

– Шрамы, господин лейтенант. Говорят, во время инициации этот сукин сын танцевал с пятидесятью камнями. А потом еще с сотней.

Кеннет понял, о чем идет речь. Шаманская магия ахеров отличалась от человеческой. Их шаманы не шли по Тропам, не черпали Силу из известных Источников. Вместо этого, во время обряда инициации, бросали вызов духам, демонам и прочим созданиям, живущим на границе миров. Молодой шаман надрезал себе кожу, протягивал сквозь нее ремешки, к которым привязывал камни разной величины. В каждом из них находился плененный дух. Потом начинал танцевать, двигаясь в ритме бубнов и пищалок. Груженые камнями ремни рвали тело, а он не мог остановиться, пока последний из них не упадет. Если выдерживал, то вызванные существа становились его слугами, верными и абсолютно послушными. Если переставал танцевать, падал или терял сознание, то они пожирали его душу и тело.

Эта магия была дикой, первобытной и более необузданной, чем человеческая. Попытки ее использования людьми были запрещены гильдиями магов и всеми религиями Империи, которые в этом вопросе были удивительно единодушны. Магия ахеров, магия духов не для людей. Сила может контролироваться только сознанием, без посредничества иных существ. После великих религиозных войн, терзавших континент, и конец которым положило возникновение Империи, было заключено много пактов между гильдиями и храмами, описывающих какие именно виды магии созданы для людей и использование которых безопасно. Наказанием за нарушение Большого Кодекса были петля, кол или костер.

– Велергорф принимает командование, – Кеннет поправил пояс с мечом. – Если со мной что–нибудь случится, то пусть сукин сын сдохнет в этот раз по–настоящему.

– Так точно! – Троица вытянулась и отдала честь.

Лейтенант пошел в сторону ахера. Вроде бы все было ясно. Борехед показался издалека, был безоружным, нес зеленую ветку и ждал, отвернувшись спиной. На универсальном языке гор это означало «не хочу драться, хочу разговаривать». Из–за ошибок в понимании таких жестов эти горы назывались Красными Пиками. Кеннет шел, размышляя, успеет ли он в случае чего вытащить меч.

Обойдя ахера, он повернулся. Ради этого зрелища стоило рискнуть. Как для представителя своей расы, Борехед был высок, полных пять футов роста, но не имел никаких характерных черт для коренастого телосложения своего народа. Наоборот, был щуплым и жилистым, словно старый волк. Под темной кожей двигались мышцы, напоминающие клубок плавающих на мелководье угрей. Глубоко посаженные глаза блестели под мощными надбровными дугами, а выпяченная вперед челюсть пугала мощными клыками, перекрывающими верхнюю губу. Не только плечи, все тело было покрыто шрамами. Часть из них была подкрашена синей, красной, зеленой и черной краской. От многоцветных витых узоров разбегались глаза. По традиции кожу украшали татуировки, представляющие историю жизни их хозяина с момента рождения до получения статуса великого шамана. Большинством рассказанных на теле Борехеда историй можно было пугать детей.

– Насмотрелся?

Голос был низким, горловым. Исключительно неприятным.

– Да. – Сесть было не на что, поэтому Кеннет стоял, глядя на шамана сверху вниз. – Не ожидал тебя здесь.

– Я там, где нужен.

– И что тебе нужно?

Борехед осклабился в пародии на улыбку:

– Знаешь, что такое доверие?

– Да. – Офицер кивнул, выразительным жестом положив руку на рукоять меча. – Самая убийственная болезнь в этих горах.

Ахер заржал во всю глотку. Звучало это почти по–человечески.

– Хорошо. И мудро. А что скажешь на это?

Он взял горсть снега и вытянул руку. Через секунду снег растаял, и в ладони ахера осталось немного воды. Борехед пролил ее между ними:

– Пусть льется вода вместо крови. 

Кеннет с трудом скрыл удивление. Борехед только что предложил ему Водяные Узы, один из старейших ритуалов ахеров, уважаемый даже самыми закоренелыми фанатиками. Он отцепил свою фляжку и пролил несколько капель в то же место: