Истории из предыстории. Сказки для взрослых - [10]

Лучше один муравей сегодня,

чем целый муравейник завтра.

Но лучше муравейник завтра,

чем коренья и ягоды сегодня.

Когда мысли замерзали в воздухе

Надо вам сказать, что миллион лет тому назад на полюсе было куда холоднее, чем теперь. Температура там запросто доходила до миллиарда градусов. При таком холоде замерзало все, хотите — верьте, хотите — нет, даже мысли. Стоило кому-нибудь подумать, например: какой собачий, холод! — и над его головой тут же появлялось этакое облачко пара, внутри которого длинненькие, ледяные, похожие на сосульки, буквы складывались в слова: «Какой собачий холод!»

Из-за того, что мысли замерзали и, значит, становились видимыми, на полюсе никто, понятное дело, не осмеливался вообще о чем-нибудь думать. Каждый боялся, как бы другие не прочитали его мысли.

Вот так и получилось, что медведи, пингвины, тюлени, собаки, эскимосы — в общем, все — совершенно ни о чем не думали. И был полюс страной глупцов. Но глупцов вовсе не по причине полной неспособности думать, а из-за всеобщей вежливости и душевной чуткости.

В один прекрасный век (в те времена один век был все равно что для нас один день) некий М. Орж лежал себе на льдине и наслаждался холодом; лежал он неподвижно, жмурясь от удовольствия, и в мозгу у него не было ни единой мысли, кроме коротенького «м-да». И это составленное из ледяных букв «м-да» каждый мог прочесть у него над головой. Поди догадайся, что именно он хотел выразить своим «м-да».

Вдруг из воды высунулся У. Горь — такой живой, вертлявый — и закричал:

— Эй, М. Орж, послушай-ка!

М. Орж пробормотал:

— Чего тебе, У. Горь?

А тот в ответ:

— Ты только послушай, что со мной приключилось во время последнего путешествия. Представляешь, я побывал в краю, который называется Тро Пики. А жара там, ну, скажу тебе, и жара!.. И знаешь, в Тро Пиках этих мысли не замерзают.

— Не может быть!

— Истинная правда. Вот, например, кто-то посмотрит на тебя и подумает: до чего же у М. Оржа толстый зад! А ты этой мысли не узнаешь, потому что из-за жарищи мысли там не замерзают и, понятное дело, остаются невидимыми.

— Это кто же считает, что у меня толстый зад? — проворчал М. Орж обиженно.

— Да я просто так, для примера. Послушай, почему бы нам не смотаться с полюса? Здесь же невозможно ни о чем подумать, чтобы об этом сразу не узнали все. Что, если нам отправиться в край Тро Пиков? Если б ты знал, как это приятно — думать совершенно свободно и ничего не бояться! Я просто объедался мыслями в этих Тро Пиках.

— О чем же ты думал?

— Да как тебе сказать… О многом, об очень-очень многом!

— Ну например?

— Да о чем хочешь. К примеру: солнце зеленое. Или: дважды два — пять.

— Но солнце не зеленое! И дважды два будет четыре.

— Ну да, да, конечно. В этом-то вся прелесть: можешь думать, что твоей душе угодно, и никто об этом не узнает.

В общем, У. Горь столько рассказывал и так убеждал М. Оржа, что тот все же согласился отправиться с ним в край Тро Пиков. Возможно, он и не поддался бы так легко на уговоры, если б как раз в тот момент к льдине не пристала лодка и из нее не вышли три человека в меховых одеждах и с палками в руках. На полюсе все привыкли поглядывать вверх, не вырисовывается ли на фоне неба какая-нибудь обледеневшая мысль; и вот М. Орж, поглядев поверх голов той вооруженной палками троицы, с ужасом прочел: «Сейчас мы начнем бить этих глупых животных палками по морде, прикончим штук сто и понаделаем из них уйму всяких сумочек и сапог». Едва увидев эти слова, вибрировавшие и подтаивавшие в воздухе, М. Орж тотчас соскользнул со своей льдины. У. Горь поплыл впереди, а М. Орж следом за ним, то выгибаясь колесом, то работая ластами.

Долго ли, коротко ли они плыли, но только температура воды поднялась с миллиарда градусов ниже нуля до миллиарда градусов выше нуля. Мама родная, до чего стало жарко! М. Орж пока ни о чем не думал. Его мозг, привыкший за миллион лет не думать, был еще как бы парализован. Однако, продолжая плыть, он время от времени спрашивал У. Гря:

— У. Горь, любезный мой У. Горь, скажи, ты уже думаешь?

— Еще как, — отвечал тот.

— А что ты думаешь?

— Много чего, и все про тебя.

— Что же именно?

— Ну, этого я тебе не скажу, а то еще обидишься.

М. Оржу стало не по себе. На полюсе, как мы уже говорили, никто ни о ком ничего не думал. А вот теперь какой-то У. Горь, воспользовавшись тем, что в Тро Пиках мысли остаются невидимыми, думал о нем бог знает что. Сплетник, дурак, лицемер! Тут М. Орж вдруг заметил, что сам думает об У. Гре, и думает очень плохо; ясно, что и У. Горь со своей стороны так же плохо думает о нем. Впрочем, то же самое происходило у него в Тро Пиках с каждым, кого он встречал на своем пути. Все рассыпались перед М. Оржом в любезностях: «Добро пожаловать к нам, да какой ты красивый, да какая у тебя умная морда, какие выразительные глаза, какие роскошные усы» и т. д. и т. п. Но М. Орж был уверен, даже больше чем уверен, что, будь это на полюсе, он смог бы прочитать в воздухе ледяные слова: «Только его здесь и не хватало, этого урода. Ну что за харя, что за поросячьи глазки, что за обвислые усы» и т. д. и т. п. Уверенность, что в Тро Пиках все думают прямо противоположное тому, что говорят, отравляла М. Оржу жизнь на новом месте.