Истории - [4]

В тот же вечер Марк Соломоныч Берлинер, проклиная судьбу, улетел.

Между тем МИД СССР направил срочный заказ министерству пушной промышленности на изготовление шапки из «седого волка». И вдруг пришел ответ, что «седого» нет. Есть «серые», «рыжие», даже «красные», а «седой волк», иначе — «волк-альбинос», рождается крайне редко (раз в десятилетие) и тут же гибнет, как правило, от зубов своих серых собратьев. Запахло международным скандалом. Президент Мексики, которому опять пытались впарить в виде «презента» соболя или куницу, очень расстроился и пытался сорвать какой-то важный договор. Подгорный пришел в бешенство: «Достать… вашу мать!!» И тогда вновь вспомнили про Берлинера: «Где этот еврей в шапке?». Из Магадана сообщили: уехал по районам для съемок. Из Москвы последовал приказ: «Добыть седого волка!!!» В небо поднялись вертолеты.

Охота шла почти сутки без остановки. Берлинера обнаружили поутру в какой-то деревне, опустились на землю, сорвали шапку! Срочно перешили подкладку и торжественно вручили президенту Мексики как новую. Президент Мексики с радостью подписал договор о сотрудничестве с СССР.

В общем, можно сказать, что все закончилось хорошо. Правда Марк Берлинер после случившегося простудился, захворал и в его душе даже начала зарождаться крамольная мысль о некоторых несовершенствах развитого социализма. Тогда он написал письмо в ЦК КПСС с просьбой выдать талон на приобретение новой зимней шапки, ибо его, прежняя, пошла «на укрепление дружеских связей мексиканского и советского народа». Формулировку привожу дословно, поскольку копию этого заявления Берлинера мне даже показали в одной из московских газет.

Слева в углу стояла резолюция: «Решить положительно!». Значит, можно сказать, что и Марк Соломонович успокоился.

История 4-я

Историю эту я слышал от художника В. А. Александрова. Это был человек с загадочной биографией (академик, реставратор, член разных комиссий, связанных с охраной всевозможных памятников, да, полагаю, и просто с охраной). Она дружил с семьей Мироновых-Менакеров, где мы с ним и познакомились. Однажды, когда поздно вечером я подвозил его из гостей домой (жил он на улице Горького), едва мы проехали памятник Юрию Долгорукому, он вдруг захихикал и спросил: «Как вы считаете, молодой человек, кому это памятник? Долгорукому? Не только. Мы между собой называем его памятником Петушку»! И снова захихикал. Я не спросил, кого он имел в виду в этом «междусобойчике», но, сообразив, что подвыпивший художник сейчас расскажет что-то необычное, остановил машину и стал слушать.

— Автор этой многотонной статуи с отпиленными яйцами, — продолжал Александров, — знаменитый скульптор Орлов. Когда-то, разумеется, он не был знаменит, ибо талантом с детства не блистал, проживал в провинции и зарабатывал на хлеб изготовлением разных фарфоровых и глиняных игрушек. Впрочем, игрушки были не такие плохие. Одна из них, «Большой глиняный петушок», даже была выставлена на выставке народных промыслов в Манеже.

Это было в конце сороковых. Шла «холодная война», с небольшими перерывами. И вот в один из таких перерывчиков приезжает к нам госсекретарь США господин Гарриман. Наш министр иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов устраивает ему культурную программу и привозит в Манеж. Гарриман вежливо смотрит народные промыслы, а петушка орловского даже крутит в руках и цокает языком, мол, вери найс!

Ну, Молотов, несмотря на то что его звали «каменная жопа партии», здесь чего-то дал слабину, расчувствовался и протянул этого петушка Гарриману. Мол, русский презент для вас, господин госсекретарь! Тот ахает, благодарит, жмет руку. Вскоре уезжает.

Спустя неделю заканчивается выставка в Манеже, Орлов ждет обратно своего петушка. Петушка нету. Орлов дает запрос в Москву. Оттуда дают информацию в их обком. Секретарь обкома вызывает Орлова и торжественно ему сообщает, что его петушок очень понравился американскому гостю и поэтому был направлен на укрепление советско-американской дружбы! Вот такая, мол, радость! Но у Орлова никакой радости это сообщение не вызвало. Характер у него был довольно сквалыжный, да и «холодная война» после короткой паузы пошла в тот момент на разогрев. То есть никакой поддержки американцам художник Орлов не возжелал. «Какие-такие американцы? — орет. — Кто посмел отдать? Я своего петушка обещал подарить нашему дворцу пионеров! Дети ждут! Верните немедленно петушка!» Ну, обкомовцы не стали ему объяснять, кто да что, просто подивились такой несознательности, сказали, мол, отдал тот, кому положено! И посоветовали занозизстому художнику поскорее пойти к такой-то матери.

Только не на того напали! И не по тому адресу направили. Разобиделся Орлов, выпил с досады, и спьяну решил обратиться не к матери, а лично к отцу. То есть к самому товарищу Сталину! Ночью написал ему письмо, мол, дорогой вождь и учитель, обидели художника! Помогите, дорогой Иосиф Виссарионович, вернуть петушка! Не для себя прошу, для деток!

Ночью же бросил письмо в ящик, а утром, протрезвев, постарался поскорей все забыть. Но через неделю ему напомнили. Приходит в город на центральный телеграф телеграмма: «Товарищ Орлов. По поводу пропажи петушка разбираюсь лично. О результатах сообщу! И. Сталин».