Истории Дядюшки Дуба. Книга 2. Сердце - [19]
Но встречали они и таких чудовищ, которые, подобно Дракону Песчаного Камня, получали удовольствие от убийства и уничтожали исключительно из-за страсти к разрушению. С ними Ахаб сражался. У него был дар, он владел искусством ведения боя, у него имелась механическая рука. И был Ху Лун, быстрый и верный! А драконы-разрушители отличались один от другого, и каждый из них убивал по-своему.
Дракон-богомол, даже обезглавленный и по всем признакам мёртвый, успел выплюнуть острейший зуб, который выбил Ахабу глаз. Чтобы избежать кровотечения, с помощью инструментов — подарка Ху Цзе Чу — Ахаб вынул драконий глаз из оторванной головы и вставил себе. С тех пор у Ахаба был зелёный драконий глаз. Смотрелся он довольно жутко, зато теперь Ахаб мог видеть вещи, подвластные лишь драконьему зрению: очень быстрых животных, которых не успевает заметить человеческий глаз, или же, наоборот, нечто настолько медлительное, что человек опять-таки его не воспринимает. А ещё Ахаб знал, где прячется сердце у каждого существа, угадывал ритм чужого дыхания, замечал изменения солнечного света и настроения дерева и чувствовал едва ощутимый пульс спящего.
«То, что дракон у тебя забирает, — говорил ему Ху Цзе Чу, — он же тебе и возвращает».
С годами Ахаб стал поистине великим охотником. И всегда с ним рядом был верный Ху Лун. На мягкой шкуре тигрового дракона не оставалось следов от ран. А вот кожу Ахаба испещрили шрамы, рубцы, ссадины и ожоги. Бедро покрывала огнеупорная кожа дракона-саламандры, который ранил его в разгар битвы. В груди прятались два драконьих ребра, способных выдержать любой удар. Имелись у него даже драконьи барабанные перепонки!
— Придёт время, — невесело шутил Ахаб, — когда от человеческого во мне останется только сердце. Впрочем, кто знает: иногда мне кажется, что сердце у меня давно уже драконье.
В один из дней, когда душу охотника наполняла тоска, он уселся рядом с Ху Луном лицом к закату. Они молчали, настолько погружённые в раздумья, что не почувствовали приближения одного из самых необычных созданий, которых встречали в своей жизни.
Создание было маленьким, хрупким и одетым во всё белое. Оно поздоровалось с цветами, а затем как ни в чём не бывало уселось рядом с Ху Луном. Протянуло руку и почесало дракону подбородок (и, надо заметить, ему это очень понравилось). А потом… потом заглянуло Ахабу в глаза и подарило ему камешек со своим стихотворением.
— Не грустите, — нежно сказало создание и погладило механическую руку.
Ахаб задрожал так, как не дрожал ни разу в жизни, даже при виде самого свирепого хищника.
Этим милым созданием была мисс Дикинсон.
«Женщина, которая понимает язык цветов так же, как я понимаю язык драконов, должна быть поистине необыкновенной», — сказал себе Ахаб.
Беседуя обо всём на свете, они провели вместе неделю. Ахаб научил мисс Дикинсон выводить буквы на листьях деревьев, чему его самого обучил когда-то мастер Ху Цзе Чу. А мисс Дикинсон показала Ахабу, как наносить стихотворные строки на лепестки цветов или камни. Ахаб прокатил её на спине Ху Луна, а она познакомила его с Дядюшкой Дубом. Чтобы понять георгин, лилию или колокольчик, говорила мисс Дикинсон, надо всего лишь очистить сердце от желаний и научиться слушать. А Ахаб признался, что ненависть — худший враг в схватке с драконом.
Мисс Дикинсон задавала охотнику бесчисленные вопросы о чудесных летающих змеях, и в первую очередь, конечно, о Ху Луне. Выяснилось, что они с Ахабом без малейших усилий понимают друг друга так же, как одна понимала язык жимолости, а второй — тигрового дракона. Им нравилось быть вместе, и как-то раз ночью, оказавшись наедине и ожидая рассвета, они взялись за руки. Когда взошло солнце, поцеловались. Поцелуй получился таким робким, что и на поцелуй-то похож не был! И всё-таки это был самый настоящий поцелуй.
Ахаб признался мисс Дикинсон, что видит своим зелёным драконьим глазом её сердце и оно самое доброе во всём мире. На это мисс Дикинсон ответила, что и без драконьего глаза видит, какое благородное сердце у Ахаба.
И всё же Дракона Песчаного Камня, с которым Ахаб за время неустанных поисков сроднился настолько, что словно стал с ним одним целым, он так и не нашёл.
По крайней мере, до сего дня.
VII. Посохи. Мальчик Гильгамеш. Тайная гора
Пока Ахаб рассказывал все эти — а также многие другие — истории Тау и Майе, Мальчику Йогурту, Ванильной Девочке и прочим слушателям (охотник, подобно старым морякам, предпочитал описывать собственные приключения во всех подробностях), миновало два дня.
Разумеется, его не только слушали, но и трапезничали, гуляли, отдыхали. И всё время маленький Микоу крепко спал на руках у Ахаба, который обработал рану на месте оторванного крыла и наложил повязку с целебной мазью.
Затем охотник окликнул Ху Луна, и тот немедленно свернулся кольцами вокруг драконёнка, превратившись в живую тёплую колыбель.
Майя и Тау как могли утешали Петибертуса. У них было время обдумать и обсудить с Мальчиком Йогуртом и Ванильной Девочкой чудеса, о которых им довелось услышать. В конце концов они пришли к выводу, что истории руки Ахаба и руки Ванильной Девочки удивительно похожи между собой и напоминают случившееся с крылышком Микоу. И что мироздание иной раз сочиняет одни и те же истории, меняя лишь детали и имена действующих лиц. Такого вывода хватило, чтобы вдоволь наговориться, а потом, после глубоких размышлений, крепко заснуть и видеть сны.
