Историческое предназначение русского национализма - [9]

Поражает, с какой быстротой режим защиты и продвижения промышленного интереса насытил правительственную машину талантливыми и деятельными людьми, начал решать проблемы, которые Директория не была в состоянии как-то сформулировать годами.

Уже через полгода фактически был сведен на нет организованный бандитизм по всей стране. Была сбита инфляция, наведен порядок в финансах. Несколькими этапами были проведены чистки среди одиозно коррумпированного чиновничества, среди погрязшей в казнокрадстве крупной бюрократии. Такое решительное наведение порядка в стране возрождало доверие к власти со стороны буржуазии, которая доказывала это своей предпринимательской активностью. Начал набирать силу общеэкономический подъем, продолжительный промышленный и строительный бум, политической предпосылкой которому стало упразднение широких полномочий провинциальных автономий, восстановление принципа централизованного государства, обозначившего четкие национальные и государственные интересы.

Само понятие провинция стало искореняться, заменяться понятием Франция как таковая, в которой проживает одна нация, единая и великая французская нация. Этого требовали, в первую очередь, политические интересы промышленности для быстрого восстановления производства, так же как потребовали они и срочного создания эффективной транспортной инфраструктуры, — и она создается в изумительно короткие сроки. Ради оправдания политики экономического эгоизма французских товаропроизводителей получали всяческую поддержку идеи крайнего национализма, шовинизма; во Франции начиналась культивироваться национальная гордость, сознание национального превосходства. Главным лозунгом стал лозунг единства всех французов под французским флагом. Нет более богатых и бедных по обе стороны баррикад, нет левых и правых, но есть единая французская нация, и только ее взаимное согласие может обеспечить процветание всем!

Все это мы увидим позже и в США, и в Италии, и в Германии, и в Японии. То есть об этом можно говорить, как о неизбежной закономерности развития буржуазной революции, которая в какой-то момент невозможна без перерастания в революцию национальную, авторитарно подавляющую диктатуру коммерческого политического интереса, заменяя ее диктатурой промышленного политического интереса. А потому через подобное неотвратимо пройдем и мы.

Глава 4. Линкольн и Муссолини

Экономический и общественно-политический кризис в середине прошлого века в США был в своей основе следствием морального кризиса торгово-спекулятивной и финансово-ростовщической элиты, которая доминировала в среде буржуазного класса страны со времени получения независимости от Британской империи. Уникальная для прошловековой истории этой страны диктатура А. Линкольна потому и стала возможной, что это была по сути диктатура набиравшего силу промышленного интереса, который не мог дальше развиваться без кумулятивного удара по всем путам, мешавшим окончательному становлению общеамериканского буржуазного общественного сознания. Гражданская война Северных штатов с Конфедерацией полуфеодального Юга стала лишь следствием установления диктатуры промышленного интереса. Промышленной буржуазии, быстро набиравшей экономическую и политическую силу в Северных штатах восточного побережья, в ее задаче индустриализации огромной страны потребовалось новое качество внутригосударственного порядка, общественного буржуазного порядка в сложившихся традициях широких свобод. Такой порядок оказался возможным лишь с уничтожением пережитков рабовладения и феодализма, а так же с уничтожением всех форм дикости и отсталости среди индейских племен, которые мешали развитию транспортной инфраструктуры, отвлекали человеческие и материальные ресурсы от собственно индустриализации на борьбу с индейцами или за контроль над ними. По этой причине с победой над рабовладельческим и полуфеодальным Югом государственная машина и после гибели Линкольна пролонгировала гражданскую войну, начав тотальный террор против индейцев, окончательно и бесповоротно снимая индейский вопрос с ранга проблемы внутренней политики, как проблемы постоянной и разрушительной угрозы складывавшемуся рынку товаропроизводителей.

Именно с Линкольна начался этап становления американского национального самосознания, воспитания молодежи в духе белого расового национализма, воспитания в духе гордости национальным флагом, своей страной, государственными символами. До Линкольна был смешанный из разных европейских этносов американский народ. После Линкольна этот народ стал преобразовываться в нацию, в национальное буржуазное общество. Это явилось политическим основанием и главной предпосылкой последовавшего бурного промышленного развития всей страны, создания мифов о динамизме и энергии американской нации, ее изменяющей форму мира предприимчивости.

Диктатура Линкольна де факто стала завершением буржуазной революции в Соединенных штатах Америки, породив в то же время революцию национальную.

У США знамя страны, которая стала мировым центром антагонистической борьбы между коммерческим и промышленным интересами за власть, за революционное развитие буржуазно-капиталистических преобразований, приняла Италия. Она вернула в Западную Европу политический динамизм, в Италии пробудилась интеллектуальная энергия буржуазии, её воля к действию по принципиальному переустройству общества, социологизации общественных отношений и изменению мира под новые исторические задачи, которым потребовалось новое качество буржуазного государства.