Исторический калейдоскоп - [49]
Всех подсудимых приговорили к смертной казни. Они были повешены на голом пустыре под городом, на глазах у десятков тысяч людей. Фридман подошёл к виселице с дымящейся сигаретой, зажатой в уголке пересохших губ. Потом в городе ещё несколько дней спорили, что это — наглость или героизм.
Цанков доложил Борису III о полном разгроме вооружённого подполья в Болгарии.
Откровения Фридмана на суде заставили советскую сторону выступить с официальными опровержениями своей причастности к взрыву в соборе Святой Недели.
Шестнадцатого мая, спустя месяц после теракта, в Москве состоялся грандиозный митинг в память жертв политического террора в Болгарии. «Правда» вышла с передовицей: «Софийские виселицы говорят…».
Центральный Комитет Болгарской коммунистической партии также декларативно осудил теракт как необдуманное действие, наносящее вред антифашистской борьбе.
В партийной прессе звучали призывы готовиться к новым боям. По каналам Разведупра поступали указания заняться перегруппировкой сил. Но с советским военным атташе в Вене произошла разительная перемена. Он осунулся, похудел, не брился по целым дням, его густые брови мрачно хмурились, с высокого лба не сходили морщины, блеск умных глаз потушила неизбывная тоска. Стали замечать, что днём от него попахивает алкоголем.
Тем не менее он безупречно справился с основной своей задачей — спасением немногих уцелевших от апрельского террора боевиков. Был налажен нелегальный канал переброски болгарских коммунистов в Югославию и далее в Москву. Непосредственные исполнители теракта — Пётр Абаджиев и Никола Петров — благополучно пересекли границу. Канал действовал ещё несколько лет без единого провала.
Однажды в середине июля Ярославский исчез из посольства. На его рабочем столе нашли короткую прощальную записку. Он писал, что совершенно разбит, надорван, измучен укорами совести и не имеет сил оставаться на такой работе. Заверял, что не имеет намерения разоблачать своих вчерашних товарищей и хочет вернуться в ряды рабочего класса, устроившись на завод.
В Берлине он имел встречу с английским агентом, по всей видимости безрезультатную, после чего отправился к французскому консулу. Назвав себя, Нестерович попросил выдать ему французский паспорт и предоставить беспрепятственный въезд во Францию. В случае, если бывшие коллеги не оставят его в покое, он выразил готовность поступить на службу в Иностранный легион.
Консул обещал ему своё содействие и направил в расположение французского оккупационного гарнизона в Майнце. Потекли недели в ожидании решения французских властей.
Советской агентуре не составило большого труда открыть местопребывание беглеца. Записка Нестеровича не произвела ни малейшего впечатления на руководство Иностранного отдела ОГПУ.
Вечером шестого августа за его столик в кафе подсели два человека. Это были братья Голке, Марк и Густав, сотрудники военной секции германской компартии. Нестерович знал их по работе в Вене. Заметив его тревожный взгляд, братья рассыпались в заверениях дружбы, клялись, что сами вышли из игры и ищут возможность навсегда исчезнуть из поля зрения своих товарищей по партии и их кураторов с Лубянки. Бокалы с пивом сменялись на столике один за другим. В разгар завязавшейся беседы Нестерович встал, чтобы отойти в туалет. Вернувшись за столик, он несколько раз обмакнул коротко стриженные усы в пивную пену и вдруг, издав булькающий звук и выкатив глаза, повалился на пол. Густав Голке быстро вынул из кармана пиджака портативный фотоаппарат и сделал снимок…
Вопрос о том, кто из героев этой истории наилучшим образом исполнил свой долг, я оставляю на суд читателей.
Ответ правительства последовал незамедлительно. Цанков потребовал полного уничтожения коммунистического подполья и всех сочувствующих. В тот же вечер в стране было объявлено военное положение. Военный министр генерал Иван Вылков отдал приказ войскам присоединиться к репрессиям: «Все гарнизоны и военные части должны во взаимодействии с местными органами власти согласовать средства борьбы с коммунистическими и земледельческими союзами. Прежде всего требуется ликвидировать наиболее способных и наиболее смелых носителей этих идей — интеллигентов. В наикратчайший срок должны быть составлены списки этих людей, чтобы появилась возможность в любой момент их уничтожить — виновны они или нет. Каждый схваченный должен быть осуждён и казнён в течение двадцати четырёх часов. Бунтовщиков казнить на глазах у их сообщников, тех, кто откажется подчиняться офицерам, немедленно расстреливать».
На коммунистов была объявлена настоящая охота. Первые две недели полиция и армия действовали вслепую, просто убивая всех, кто попадался им в руки. Застреленным «при попытке к бегству» ещё повезло, ибо многих ждала куда более зверская расправа. Подозреваемых душили верёвочными петлями, сжигали живыми. Ночами по безлюдным улицам мчались крытые брезентом фургоны, битком набитые трупами. До конца апреля в полицейских участках, тюрьмах, казармах и братских могилах нашли свою смерть 503 человека. Среди них были журналисты, писатели, поэты. Официально было объявлено, что они пали жертвами «неизвестных лиц».
Ужасное… оно повсюду. Выглядывает из темного леса, караулит под дверью, едет с тобой в одном вагоне. Ужасное… оно всегда. В эпоху царей и во время Первой мировой, в «лихие» девяностые и в наши дни. В прошлом, настоящем, будущем. Ужасное… оно во всем. Пялит безумные зенки сектанта, проливается с небес кровавым дождем, шепчет из жерла старой стиральной машины, звонит по домофону, доставляется курьером на дом. Ужасное уже здесь. В твоих руках! На страницах антологии «Самая страшная книга 2020».
Книга известного писателя и историка С.Э. Цветкова посвящена эпохе расцвета Древней Руси (XI—XIII вв.). Автор показывает это время во всем его сложном противоречии: с одной стороны — бесконечные княжеские распри, с другой — настойчивое стремление великих представителей древнерусской государственности объединить страну. Цветков подробно прослеживает постепенное угасание могущества Киева и перемещение государственного центра тяжести на земли Северо-Восточной Руси. Необычайно интересно прорисованы ключевые фигуры этого времени: Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо.
Марк Аврелий, Ричард Львиное Сердце, Никколо Паганини… Эти имена рождают в воображении картины минувших эпох: Античности, Средневековья, Нового времени. В сборник исторических миниатюр вошли наиболее яркие факты биографий знаменитых правителей, злодеев, художников и философов прошлого, а также выразительные, но малоизвестные исторические эпизоды, относящиеся к разным странам и эпохам. Главная особенность автора в том, что он нащупывает детали, которые ускользнули от официальных летописцев, показывает характерные особенности великих, их привычки, слабости и пороки.
Известный писатель, автор многочисленных научно-популярных книг и статей, историк С.Э. Цветков подробно рассматривает один из самых драматических периодов древней русской истории — со второй половины 70-х годов X века до 1054 года. Это время кровавых династических распрей, коренного преображения духовных основ древнерусской жизни, блестящего взлета древнерусской государственности и культуры, напряженного поиска Русью своего места в мировом историческом процессе, время великих людей, великих событий, великих идей.
15 мая 1591 года в Угличе произошло событие, во многом предопределившее дальнейший ход русской истории. При загадочных обстоятельствах погиб восьмилетний царевич Дмитрий – последний отпрыск Ивана Грозного. А может, и не погиб – на этот счет у историков существуют различные мнения. От ответа на этот вопрос во многом зависит наше восприятие событий Великой русской смуты 1605–1613 годов. Кому присягнули русские люди в мае 1605 года – Самозванцу, или же все-таки истинному царевичу Дмитрию? Кто был убит годом спустя и чьим прахом москвичи зарядили пушку и выстрелили в сторону Литвы – Лжедмитрия или же законного царя, последнего Рюриковича? И наконец, кто же был канонизирован под именем царевича Дмитрия – настоящий сын грозного царя или какой-то другой, неизвестный отрок? На все эти вопросы читатель получит ответ в книге историка Сергея Цветкова «Царевич Дмитрий».
Известный писатель, автор многочисленных научно-популярных книг и статей, историк С.Э. Цветков предпринимает попытку дать целостную картину хода русской истории, которая отвечала бы современному уровню исторического знания. В книге рассматриваются вопросы древнеславянской истории и возникновения Русской земли. Большое место в книге уделено связям славянства со многими народами Евразии, выдвинут ряд новых идей и оригинальных взглядов на происхождение нашего государства и русского народа.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.