Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий - [92]

Пребывание Государя в тылу армии продолжалось восемь месяцев, и он явил себя там действительно незаменимым, несравненным и всеобщим… не братом, а отцом милосердия. (2)

* * *

Однажды Император с генерал-адъютантом князем Витгенштейном отправился из Радовиц в ближайший госпиталь, расположенный в Булгарени.

В других экипажах, следовавших сзади, поместились генералы Рылеев, Салтыков и лейб-медик Боткин.

На полдороге Государь обогнал несколько человек раненых, которые с трудом тащились по направлению к лазарету. Увидев их. Его Величество приказал кучеру остановиться. Князь Витгенштейн выскочил из коляски, чтобы расспросить идущих солдат. Оказалось, что они стараются доплестись до Булгарени, а за огромным количеством раненых на них не хватило ни повозок, ни носилок. Когда князь доложил это Императору, то Его Величество быстро вышел из экипажа, подошел к раненым и стал взволнованным голосом расспрашивать, откуда они идут, куда ранены, и, выбрав трех тяжелораненых, приказал им сесть в его коляску, а других поручил разместить в экипажи свиты.

Солдаты совершенно ожили от милостивых слов Государя, но не решались исполнить приказание Императора.

— Мы дойдем… Ваше Императорское Величество, недалеко уже до госпиталя. — говорили они, но, видя, что Государь настаивает на своем решении, повиновались.

Коляске было приказано подъехать ближе, и тогда Император сам начал усаживать раненых. Князь Витгенштейн поместился на козлах рядом с кучером, а на его место сел солдат, два других влезли внутрь экипажа, свесив ноги на подножки.

Завидев столь необыкновенный поезд с ранеными еще издали, доктора и сестры милосердия вышли навстречу Императору. Никакими словами невозможно передать, что чувствовали в такую минуту смотрящие из палат госпиталя присутствующие и едущие и сидящие рядом с Государем солдаты. (2)

* * *

Государь Император прибыл в деревню Парадим. Дом, отведенный для Монарха, был жалкая хижина, низкий, с маленькою входною дверью, без печи, он имел самый убогий, непривлекательный вид. По приезде Государь тотчас вошел с главнокомандующим в мазанку.

Погода стояла весьма холодная, и после получаса пребывания в хате Император почувствовал жестокую стужу, хотя он это никому не заявил, и продолжал переносить ее наравне со всеми.

Перед вечером Государь еще больше почувствовал, какая пронизывающая сырость была в хате и как ему будет неудобно здесь спать. Тогда Его Величество вышел на улицу, предпочитая быть на воздухе, и пошел осмотреть бивуак своего Почетного конвоя.

«Хорошо ли вам тут?» — спрашивал Государь офицеров, заглядывая в палатки.

Наконец, после расспросов и осмотра помещений нижних чинов Его Величество подошел к саперам и решил обратиться к ним с просьбою: «Очень уж мне холодно в мазанке, — сказал Император, — не сложите ли мне, голубчики, небольшую печь?»

Эти слова великого, самодержавного, но смиренного Императора тронули до слез конвойцев, и на другое утро в отсутствие Государя саперы сложили большую печь, а один купец обил всю комнату солдатским сукном, так что Государь, вернувшись домой, не узнал своего помещения и затем неоднократно говорил, что за время войны он нигде еще не пользовался таким удобством, как в Парадиме. (2)

* * *

При штурме Горного Дубняка, Лейб-гренадерского полка капитан Лукошков был тяжело ранен, но Государю донесли о нем в числе убитых. За обедом, обращаясь к находившемуся в почетном конвое поручику того же полка Поливанову. Государь сообщил ему о смерти Лукошкова.

Поливанов поехал в Богот узнать о судьбе своего товарища и там нашел его в числе тяжело раненных, однако еще живым.

Когда об этом доложили Государю, то Его Величество немедленно сам поехал в Богот, чтобы навестить умирающего.

Но этим не ограничилось Высочайшее внимание к судьбе этого офицера. В 1880 году, 13 апреля, в день полкового праздника, лейб-гренадер капитан Лукошков, лежа в Мариинской больнице, ждал посещений друзей-однополчан и солдат своей роты. Но в отворившуюся дверь вдруг неожиданно вошел Государь Император.

— Твой первый шеф приехал поздравить тебя с полковым праздником. — произнес Государь, подавая руку больному.

Лукошков, тронутый до слез, едва мог выговорить слово.

Император сел к нему на кровать и старался его успокоить.

— А знаешь, кто к тебе еще пришел? — продолжал Монарх. — Твой фельдфебель и двое солдат роты. Я их встретил на лестнице и обещал сам доложить об их приходе. Можно позвать? — спросил Государь.

Затем Его Величество сам отворил дверь, позвал солдат и еще боле получаса разговаривал с Лукошковым и солдатами. (2)

* * *

На полковом празднике лейб-казаков, совпадавшем со взятием кавказскою армиею Карса. Его Величество пожелал откушать пищу, приготовленную для праздничного обеда нижних чинов. Когда Государь подошел к столу, то Его Высочество главнокомандующий крикнул:

— Ребята, дайте ложку.

Казаки начали переминаться.

— Эх, да у них и ложки-то нет, — улыбаясь, сказал Государь.

Это замечание заставило близ стоящего казака полезть за голенище и достать ложку. Вынув ложку, казак вытер ее своими пальцами и подал Государю. Монарх, видя все это, улыбаясь, взял у казака ложку и начал ею кушать казачьи щи. (2)