Исторические повести - [77]
Старый писец был очень требователен. Он терпеть не мог небрежности и неряшливости в письме. Он сердился, когда видел кривые, неразборчивые строки. А ведь сколько усердия вкладывал в них Аспанзат!
— Небрежность в письме оскорбляет глаз, — говорил учитель. — Это подобно тому, как дурные слова оскорбляют слух.
И дрожащей рукой Махой выводил стройные и красивые знаки. Аспанзат внимал каждому слову учителя. Он был очень усерден. Но при всем своем старании он не мог и в сотой доле сравняться с ним в умении писать. Руки его, привыкшие к грубой, черной работе, с трудом управлялись с тонким тростниковым пером. От старания пот градом лил по смуглому лицу Аспанзата. Когда Махой бывал в добром настроении, он говорил шутя, что Аспанзату легче вспахать мотыгой сто локтей земли, чем написать разборчиво три строки.
— И все же многое зависит от усердия! — не уставал повторять писец. — Время и старание помогут!
И в самом деле, время шло — и дело двигалось. Аспанзат с каждым днем писал всё чище и лучше. Он вставал задолго до восхода солнца и спешил к учителю, не съев даже лепешки. Аспанзат спал на плоской кровле деревянного навеса, примыкавшего к дому, и потому в семье долгое время не замечали, что юноша уходит на рассвете.
Но Аспанзат не мог скрыть радости от Кушанчи. Он посвятил ее в свою тайну. Девушка попросила и ее научить письму. Аспанзат с готовностью согласился. Теперь они вместе твердили старинные гимны и по очереди писали на обломках палок. Аспанзат настрогал себе белые палочки, подсушил их. И они заменили ему кожу и китайскую бумагу, которыми пользовались только знатные господа и писцы.
Время шло, и постепенно многое из того, что узнавал Аспанзат, перенимала и Кушанча. А девушка обладала прекрасной памятью и нередко запоминала стихи лучше, чем сам Аспанзат.
Эта маленькая тайна еще больше их сдружила. Когда девушка читала красивые звонкие стихи о влюбленных, Аспанзату невольно приходило в голову, что о ней можно было бы так же сложить стихи. Он не знал, как это делается, но если бы смог, то написал бы их о своей Кушанче. Разве не достойны стихов эти румяные, как персики, щеки с милыми ямочками? А черные длинные косы? А глаза, чуть продолговатые и прищуренные, под черными пушистыми ресницами? Они то лукавые, то ласковые и добрые, но всегда сияют, как звезды! Бывало, Аспанзат посмотрит на задумчивое лицо девушки и начнет вздыхать над клочком кожи. Ему хотелось в стихах рассказать ей о своей любви. Но это было так трудно! А душа изнывала в тоске, и не было слов, чтобы передать любимой девушке эту печаль о ней. Он ничем не выдавал своих мыслей и по-прежнему просто, по-дружески обращался с ней.
Однако вскоре Навимах узнал о том, что Аспанзат ходит к старому Махою.
Как-то он вернулся домой веселым.
— Расскажи, муженек, что тебя так обрадовало? — попросила Чатиса. — Поделись своей радостью.
— Поистине человек никогда не сумеет предугадать, что задумало небо, — загадочно ответил Навимах.
— Что же небо задумало?
— Могла бы ты ожидать, что к нам снизойдет милостью мудрый писец Махой?
— Писец Махой из знатных! Станет ли он думать о нас? — удивилась Чатиса.
— «Знатный, знатный»! — улыбался Навимах. — Будто все знатные такие собаки, как наш кривоглазый Акузер?
— Не все, — согласилась Чатиса. — Что же сделал Махой?
— Шел я мимо его дома, смотрю — старик зазывает меня знаками, он тихо говорит, совсем голос потерял. Подошел я близко, поклонился ему и спрашиваю: «Чем могу служить?» А он похлопал меня по плечу и шепчет: «Не сердись, Навимах, я тебе добра желаю». — «Может быть, шелк нужен для халата?» — спрашиваю. А он смеется: «Прежде чем покину этот свет, захотелось мне добрую память о себе оставить. Ты давно знаешь меня. Наука принесла мне много денег и почета. А теперь, когда боги призывают меня в лучший мир, я захотел передать свои знания бедному юноше — твоему сыну».
— Нашему Аспанзату? — недоверчиво переспросила Чатиса. — Ты не ослышался?
— Да ты выслушай меня, Чатиса! — остановил Навимах жену. — Не перебивай мои мысли. Я и так от радости растерял их по дороге.
— Сейчас побегу подберу! — рассмеялась Чатиса. — Все до крупинки соберу и принесу тебе.
— Не беспокойся, кое-что у меня осталось. Знаешь, наш враль и пустозвон Навифарм оказал нам услугу, сам того не ведая. Это он наговорил старику о нашей семье. Жаловался, будто я у него из-под носа увел мальчонку и вот теперь он стал мне помощником.
Старик выслушал Навифарма, и захотелось ему обучить Аспанзата грамоте. Сын наш ходит к нему, уже полгода ходит, и многому научился.
— Подумай только — нам ни слова не сказал! Захотел удивить! — Чатиса была очень довольна.
— «Пусть твой дом наполнится здоровьем и богатством! — принялся я благодарить старика. — Когда заработаю, уплачу за твои труды». Как только старик услышал эти слова, он весь преобразился — губы поджал, руками машет: «Знания мои я не продаю! Ничего мне от тебя не надо!.. Я рассказал тебе об этом, чтобы ты знал, какой у тебя сын. Видно, небо послало его тебе по заслугам. Береги его! Не в том, говорит, дело, чтобы сына родить, а в том, чтобы его разумно вырастить, человеком сделать. Боги наградят тебя за это!»
Сборник "Бронзовый топор" продолжает серию "На заре времен", задуманную как своеобразная антология произведений о далеком прошлом человечества.В восьмой том вошли повести Владимира Головина "Гирр — сын Агу", Виктора Мироглова "Иччи" и "Голоса тишины", Георгия Золотарёва "Бронзовый топор", Михаила Скороходова "Дети огня", Клары Моисеевой "Волшебная антилопа".Содержание:Владимир Головин. Гирр — сын АгуВиктор Мироглов. ИччиВиктор Мироглов. Голоса тишиныГеоргий Золотарёв. Бронзовый топорМихаил Скороходов. Дети огняКлара Моисеева.
Есть на Алтае Чуйский тракт - прекрасная автомобильная дорога, протянувшаяся среди гор, по долинам рек, через снежные перевалы. У реки Большой Улаган эта дорога проходит вблизи Пазырыкской долины, где сохранились древние курганы, усыпальницы кочевников-скифов, некогда населявших просторы алтайских степей.Кто они, эти отважные воины, среди которых были бесстрашные воительницы-амазонки? Что мы знаем об этих людях, живших на нашей земле более двух с половиной тысяч лет назад?Эта книга познакомит вас с жизнью и бытом кочевников-скифов, которых персы называли саками.
Живучесть старых познавательных книжек поистине удивительна. Вот и без произведений Клары Моисеевой, иные из которых появились на свет десятки лет назад, невозможно представить ни один современный библиографический список по истории или археологии. Секрет не только в том, что писательница зачастую рассказывала о вещах, которые никто другой так и не удосужился изложить популярно, а тем более, беллетризовать, но и в том, что позднейшие книги и авторы попросту уступают Моисеевой как в занимательности и доступности, так и в знании материала.Повесть «Звезды мудрого Бируни» относится к наиболее известным произведениям К.
Историческая повесть «Учись, Сингамиль!» поможет читателю совершить путешествие к берегам Евфрата в царство шумеров. Вместе с юными героями повести Сингамилем и Абуни читатель побывает в древнем Уре, где найдены глиняные таблички, рассказавшие о жизни шумеров.К. Моисеева – автор многих популярных книг по истории древнего мира: «В древнем царстве Урарту», «Мечи Зарины», «Караван идет в Пальмиру», «Осень Овидия Назона», «Люди ищут забытое царство» и многих других.
Случайные находки археологов, а позднее и специальные научные исследования позволили воскресить трагическую картину гибели Бенинского царства. И перед нами оживают страницы жизни, быта и нравов трудолюбивого народа, создавшего свою самобытную культуру.
Книга расскажет читателям о последнем периоде жизни и творчества великого поэта. Древнего Рима Публия Овидия Назона. Читатели побывают в древнем Риме, Афинах, городах Северного Причерноморья в начале первого века нашей эры, узнают о жизни, быте и нравах людей того далекого времени.
Он офицер СС, а она боится его непредсказуемых поступков. Женщина подозревает, что ее глухой дочери по имени Амели может угрожать опасность. Муж слишком увлечен идеей о чистоте арийской расы. В отчаянии она пишет письмо подруге детства с мольбой вывезти Амели из Германии. Это история побега через всю Европу в поисках счастья и мира для маленькой глухой девочки.
Роман «Сатурн» – это сплетение трех монологов: великого живописца Франсиско Гойи (1746–1828), его сына Хавьера и внука Мариано. Жонглируя этими тремя точками зрения, Яцек Денель открывает читателю теневую сторону жизни знаменитого художника и, предоставив слово мужчинам из рода Гойя, показывает, какая глубокая пропасть разделяет их и насколько сильны кровные узы. Это семейный портрет в интерьере опасных связей и бурных исторических событий. Рисуя частную жизнь гения – талантливо, сочно, – автор романа излагает интригующую и научно обоснованную версию создания фресок на стенах загородного дома Гойи, известных всему миру как «мрачные картины».Яцек Денель (р.
В клубе работников просвещения Ахмед должен был сделать доклад о начале зарождения цивилизации. Он прочел большое количество книг, взял необходимые выдержки.Помимо того, ему необходимо было ознакомиться и с трудами, написанными по истории цивилизации, с фольклором, историей нравов и обычаев, и с многими путешествиями западных и восточных авторов.Просиживая долгие часы в Ленинской, фундаментальной Университетской библиотеках и библиотеке имени Сабира, Ахмед досконально изучал вопрос.Как-то раз одна из взятых в читальном зале книг приковала к себе его внимание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.