Исторические повести - [14]

— Я рад был этой встрече. Я не проповедник, но моя вера призывает меня делиться своими знаниями с каждым встречным. И если на этом караванном пути хоть один из встречных призадумался над тем, что такое добро и что такое зло, я посчитаю себя счастливым. Познание истины — великая наша цель.

Они расстались добрыми друзьями, и Хайран вместе с дочерью и Сфрагис отправились в дом Кудзулы. Слуги тащили вслед за ними ценную поклажу.

Дом Кудзулы, расположенный вблизи торговых рядов Каписы, был окружен тенистым садом. Высокая глиняная ограда скрывала от глаз прохожих редкостной красоты цветы, которыми гордился хозяин дома. Старый привратник, из рабов Кудзулы, низко склонился перед хозяином, а затем долго кланялся гостям. Серебряный колокольчик у калитки возвестил обитателям дома о том, что кто-то пришел, и мигом сад наполнился детскими голосами. Гордость Кудзулы — семеро детей, все бежали к калитке. Впереди всех — старшая дочь, Сита, ровесница Сфрагис. Она прижимала к груди сиамскую кошечку с шерстью, отливающей золотом. За ней, обгоняя друг друга, бежали мальчики и девочки. Самому младшему мальчугану, с черной курчавой головой, было шесть лет. Кудзула подхватил его на руки и крепко расцеловал. Мальчуган радостно смеялся. Он повис на шее отца и не хотел расставаться с ним. А тут уже столпились его братья и сестры, желая получить свой поцелуй. Сита подставила щеку, а затем протянула кошку.

— Поцелуй ее, отец. А что ты привез мне?

— Аравийский ладан и ароматные масла из Египта, — ответил Кудзула. — Пожуешь ладан и почувствуешь, как рот твой расточает дивное благоухание. Им пользуются знатные женщины Египта.

На пороге ждала жена Кудзулы, толстая, румяная, улыбающаяся, такая же приветливая, как и Кудзула. Она пригласила гостей в дом и тут же занялась убранством комнаты для гостей. Сита остановила ее и с кислым выражением лица поспешила сообщить, что отец привез ей какую-то чепуху вместо ожидаемых золотых браслетов с зелеными камнями.

— Но у тебя уже так много браслетов и перстней, что не хватит рук, зачем же еще? — спросила мать.

— Браслеты — это ценность, а что такое аравийский ладан, который жуют знатные египетские женщины! И пусть жуют. А мне он не нужен.

— Не вздумай огорчать отца, — предупредила мать. — Он от всего сердца купил тебе дорогой подарок. Этот ладан — очень дорогая вещь. Что может быть лучше для невесты? Но мне некогда обсуждать твои подарки. Мне надо принять гостей.

— Подумаешь, подобрал на дороге проходимцев и привел в дом! Какая от них польза? — пробормотала Сита вслед уходящей матери. Она прижалась к кошке и поцеловала ее в зеленые глаза, отливающие золотом.

Комната для гостей, устланная мягкими коврами и уставленная драгоценными ларцами, была просторной и светлой. Слуги разбросали мягкие парчовые подушки, принесли большие блюда с причудливой чеканкой, на которых были уложены лучшие сорта винограда, финики, изюм, румяные яблоки и еще какие-то неизвестные пальмирцам фрукты. Сюда же были принесены круглые деревянные столики, а на них — горы замысловатых яств, каких Байт никогда прежде не едала. Напитки в серебряных кувшинах, сладкие медовые лепешки на глиняных расписных блюдах, жареные утки и целый барашек на вертеле — все было так заманчиво красиво и благоухало пряностями.

— Твоя щедрость неописуема! — воскликнул Хайран, когда к гостям пришел Кудзула, умытый и по-домашнему одетый в шелковый халат. — Поверь, я запомню этот счастливейший день моей жизни.

— Я рад принять достойного человека, располагайтесь. Ведь путь наш был долгим и трудным. Надо отдохнуть, прежде чем приняться за дела. Когда отдохнешь и отведаешь свежей еды из моей кухни, я научу тебя, как вести переговоры во дворце. Хорошо бы тебе представиться самому правителю. У тебя много ценных товаров, твои ювелирные изделия из разных стран могут соблазнить царя. Это большое дело — добиться благосклонности самого великого, чьи изображения стоят на площадях.

— Прошу сестер окунуться в бассейн, — предложила жена Кудзулы, обращаясь к Байт и Сфрагис. — Право же, вся усталость пройдет в одну минуту. Я велела положить для вас свертки мягкого полотна. Рабыня поможет вам умыться.

— Зачем ты пустила их в бассейн! — воскликнула Сита, когда мать вернулась в свои покои. — Какие-то проходимцы полезут в мой мраморный бассейн, отец сделал его для меня. Отмени приглашение, я не согласна.

— Я не хочу слышать эти глупые речи! — ответила мать. — С чего это ты взяла, что бассейн принадлежит тебе? Он сделан для всей семьи. А если мы можем доставить удовольствие своим гостям, тем лучше. Как это — отменить приглашение? Ты подумала, о чем говоришь?

— Я-то подумала, а ты, умная женщина, моя мать, не подумала. Тебе ничего не жаль. Ты расточаешь все богатства отца и готова любому встречному отдать свое достояние. Это скверно. Ты подумай о своих детях. Они останутся нищими.

— Дочь моя, откуда эти мысли? Кто научил тебя подсчитывать каждый кусок, проглоченный гостем? Почему ты так занята подсчетами? Что выгодно и невыгодно, тебе известно больше отца. Ты ничему не радуешься, а все подсчитываешь. Почему?