Исторические портреты. 1762-1917. Екатерина II - Николай II - [238]

Столетие с издания Жалованной грамоты дворянству, дарованной Екатериной II, Александр III использовал, чтобы подчеркнуть дворянскую ориентацию политики верховной власти и главенствующую роль, отводимую этой властью «благородному сословию». Рескрипт, написанный Победоносцевым по поручению царя, возвещал, что ныне, как и прежде, потребно, чтобы российские дворяне сохраняли первое место «в предводительстве ратном, в службе государственной, в делах местного управления и суда»… «В сознании необходимости более, чем когда-либо, в настоящее время видеть русское дворянство руководителями местной общественной, народной и государственной жизни», власть обещала этому сословию «облегчение условий экономической жизни», а также сохранение и расширение дворянских привилегий». «Из долгих блужданий мы наконец возвращаемся в нашу родную православную самодержавную Русь. Призраки бледнеют и исчезают. Мы чувствуем пробуждение» — так приветствовали «Московские ведомости» рескрипт 21 апреля 1885 г. В восстановлении принципа сословности Катков усматривал серьезную преграду новым веяниям.

Сто лет назад, когда прабабка Александра Александровича даровала дворянству Жалованную грамоту, европейские страны уже расставались с сословными привилегиями. Тогда, в конце XVIII в., существование привилегированного слоя в России еще соответствовало общенациональным интересам — дворянская интеллигенция развивала науку и культуру, поставляла на государственную и военную службу европейски образованных представителей сословия. Пореформенные условия сразу же поставили под сомнение эту монополию дворян, как и их привилегии. Разночинная Россия стала пополнять ряды предпринимателей и ученых, двигать вперед науку, культуру, промышленность. Были сделаны первые шаги если не к бессословному, то к всесословному обществу. И вот Александр III поворачивал это движение вспять, усугубляя сословную обособленность. Но выходцы из крестьян, купечества, духовенства, мещан — разночинцы, в отличие от дворян, более успешно приспосабливавшиеся к пореформенным условиям, не желали признать себя людьми второго сорта по сравнению с «россиянами, принадлежащими к благородному сословию». Думая создать себе твердую опору в привилегированном сословии, самодержец тем самым усиливал социальную рознь, способствовал обострению общественных противоречий и тем самым еще более расшатывал колеблющиеся устои самодержавной монархии.

Вступив на престол, Александр III с ходу отверг крестьянские притязания на землю: назвал слухи о прирезке к наделу за счет помещичьих земель «вредными». Демократическая и либеральная печать на основе земской статистики уже доказала, что крестьянское малоземелье — реальная проблема пореформенной деревни, источник ее неустройства и бедствий. Но Александр III дал понять, что не считает земельный вопрос злобой дня. Он явно разделял уверенность, высказанную в охранительной и славянофильской публицистике, что установленный земельный надел должен обеспечить крестьянскую семью — при соответствующих приработках у того же помещика.

Либеральные и народнические экономисты разработали целую систему мер социальной помощи деревне: прирезка за счет казенных земель, организация переселений на свободные земли, мелкий поземельный государственный и земский кредит, облегчающий покупку земли, пропаганда агрономических усовершенствований. Меры эти не способны были радикально решить аграрный вопрос, но они сдерживали разорение деревни, делая процесс «раскрестьянивания» менее мучительным. Эти меры способствовали бы росту среднего слоя крестьянства, противостоящего ее пауперизации. Но Александр III не пошел на сколько-нибудь серьезное распределение бюджета в интересах деревни — это затронуло бы оберегаемые им интересы дворянства. Предпринятое им понижение выкупных платежей при переводе крестьянских хозяйств на обязательный выкуп (с 1 января 1883 г.), как и отмена подушной подати (1882-1886), было подготовлено еще в царствование Александра II. С организацией переселений правительство Александра III не спешило, руководствуясь теми же интересами помещичьих хозяйств, которые должны были иметь под боком рабочие руки. Дело сдвинулось лишь с постройкой Сибирской железной дороги, начатой в 1893 г. и завершенной уже при Николае II.

По инициативе Александра III был учрежден Крестьянский банк, который льготными ссудами должен был облегчить приобретение крестьянами земельных участков.

В верхах нашлось немало противников этой меры, к которым принадлежал и Победоносцев. Константин Петрович открыто признавался в том, что «желал бы потопить Крестьянский поземельный банк», являвшийся в его глазах «фальшивым учреждением, одним из звеньев той цепи, которую заплела политика Лорис-Меликова и Абазы». По его мнению, «это трата даром государственных денег и внесение в народное сознание начал развращенности».

Политику Александра III в крестьянском деле можно определить как попытку контрреформ. Реформа 1861 г., сохраняя общинное землевладение, предусматривала, что с выплатой выкупных платежей за землю крестьяне станут ее полными собственниками. Однако Александр III активно препятствовал становлению крестьянской частной собственности на землю, пытаясь законсервировать общинное землевладение. Здесь царь оказался единомышленником Победоносцева, видевшего в общине с ее круговой порукой надежную гарантию оседлости сельского населения, а также препятствие пролетаризации крестьян. В 1880-е гг. и Катков становится по тем же причинам приверженцем общинного уклада, который в 1860— 1870-е гг. в его публицистике порицался как тормоз хозяйственного развития. Идеологи самодержавия, как и сам царь, менее всего интересовались при этом крестьянскими думами об общинном житье-бытье, они и в расчет не принимались в законотворчестве Александра III, обращенном к деревне.